«Байсол» открыл сбор, чтобы помочь Дэвиду устроиться за границей — поучаствовать можно здесь.

Дэвиду Мостицкому было 19 лет, когда его арестовали. Он был одним из первых политзаключенных того призыва: его закрыли еще 2 сентября 2020 года. За бурный протест в день выборов он получил 5 с половиной лет колонии.

Дэвид отбывал срок в шкловской колонии №17.

О помиловании в колонии впервые заговорили весной 2024-го.

До самого Дэвида очередь дошла в июне того же года. В колонию приехал прокурор, и парня позвали к начальнику колонии: «Когда я зашел в кабинет, прокурор назвал себя и начал задавать стандартные вопросы — мол, вышел бы я снова на протест, если бы меня освободили. И потом сказал мне, чтобы я написал [бумагу] на помилование.

До этого писать на помилование вызывали ребят, у которых оставались маленькие сроки, может с месяц, они отказывались из принципа, и тогда их сажали в ШИЗО до окончания срока».

Дэвид вспоминает, что прокурор намекнул ему — лучше писать, чем не писать.

А что было бы, если бы он отказался?

«Меня могли направить на тюремный режим, так как срок позволял, тогда у меня оставалось еще год и два месяца срока. У меня было достаточно нарушений, и внимания я привлекал много.

Я разговаривал с политическими, собирался с ними, пил с ними чай из одной кружки, одалживал им что было нужно. Это нельзя и обычному заключенному делать, а я, политический, делал это», — говорит парень.

Дэвид говорит, что в том кабинете ему дали бумагу, где уже был прописан весь текст прошения о помиловании.

От заключенного требовалось только дописать пару слов. Текст на той бумажке Дэвид плохо помнит — для него просить о помиловании было непросто.

Павялічыць

Тогда, в июне 2024-го, многих из заключенных вызывали писать аналогичную бумагу.

Дэвид вспоминает, что политзаключенные сначала не ждали многого от помилований, так как их предлагали только тем, у кого оставались месяц-два срока. Но потом очередь дошла до таких заключенных, как Дэвид, кому оставался год-полтора — и все популярнее становилась мысль, что выпускать будут всех.

Парень объясняет, почему политзаключенные не отказывались просить о помиловании: «Мы же не в детском саду находились, и все прекрасно понимали, что будет, если откажешься. Тебя и избить могли, и раскрутить на дополнительный срок, и в ШИЗО отправить. В ИК-17 еженедельно добавляли кому-то из политических по полтора-два года.

Когда я сидел в ШИЗО, после вечерней проверки ко мне пришли сотрудники. Был там ДПНК — один из тех ментов, кто очень не любит политических. С ним были еще менты, наверное, всего их было пятеро. Они растянули меня и начали отбивать мне ноги».

Дэвид сталкивался с настоящей ненавистью тех сотрудников.

«Ребята из карантина попадали в отряд избитые. В ШИЗО вообще могли убить — ты же там сидишь в четырех стенах, камера три на три метра. Бежать хотелось из этого места, поэтому и писали все [прошения о помиловании]».

В сентябре 2024-го Дэвида наконец помиловали. Перед этим имел беседу с начальником оперчасти колонии — офицер формально спросил, планирует ли парень «ходить на митинги, бить ментов».

Павялічыць

Вскоре после того, как Дэвид вернулся из колонии в Пинск, к нему приехали губопиковцы из Бреста. Приказали «сидеть тихо»: «Если будешь что-то говорить или куда-то вылазить, мы тебя закроем так же быстро, как и освободили. Они сказали, что это они подавали мое прошение о помиловании».

После того визита Дэвид перебрался в Польшу, где и живет до сих пор.

Парню тяжело примириться с тем, что он просил о помиловании: «Я сам не трус. То, что написал на помилование, — это мой выбор, как и выбор всех остальных. Было очень тяжело там.

Все политические там ждали Полк Калиновского, чтобы пришли и освободили нас, так как там действительно было очень тяжело. Я спал на месте покойного Витольда [Ашурка], которого там убили. Представьте мои ощущения там тогда».

«Байсол» открыл сбор, чтобы помочь Дэвиду устроиться за границей — поучаствовать можно здесь.

• 4
• 8
• 12
• 5
• 5
• 34
• 2
• 7