Бывший сотрудник Администрации президента рассказал, почему уволился в знак протеста
Анатолий Котов 18 августа уволился с должности заместителя заведующего отделом финансирования госорганов Главного финансового управления Управления делами президента. Анатолий Котов дал интервью «Радыё Свабода».
«Я не столкнулся с осуждением коллег»
— Почему вы уволились из Администрации президента, что окончательно повлияло на ваше решение?
— Это было мое решение и мое желание уволиться. А последней каплей стала ситуация в стране после выборов, когда к гражданам Беларуси было применено такое насилие, которого со времен Великой Отечественной войны не видели на улицах Минска и других белорусских городов. Самое главное, что после всех этих происшествий не хватило смелости, совести хотя бы, официально признать, что это недопустимо в современном обществе. Когда людей хватают на улицах, не представившись, когда людей бьют, это недопустимо в европейском государстве, которое мы строили в Беларуси 26 лет. Я знал, что я подам заявление, хотя были другие планы, отпуск. Но все эти планы не имеют никакой важности в сравнении с тем ужасом, который, к сожалению, произошел в нашей стране.
— Как отнеслись к вашему увольнению ваши бывшие теперь уже коллеги и сам Виктор Шейман? Страшно ли было писать такое заявление?
— Было немного страшно, потому что не знаешь, куда потом пойдешь. Самое главное — есть понимание того, что государственная служба, которой я отдал почти 20 лет своей жизни, будет невозможна в ближайшее время. Наверное, это было неожиданно для всех. Как отреагировал Виктор Шейман, я не знаю. Я исхожу из того, что мое заявление было удовлетворено и меня уволили без каких-либо проблем, это было честно, без какого бы то ни было давления. Не я был первый, кто ушел из этого здания, но все равно каждое решение каждого сотрудника — это определенная неожиданность, и это принесло дополнительные основания для размышления другим коллегам.
Среди коллег были не совсем довольные и недовольные сложившейся в Беларуси ситуацией. Потому что кто-то болел коронавирусом, которого якобы нет, у кого-то избили родственников или знакомых, попавших под горячую руку. Так или иначе, это затронуло многих людей и не обошло Управления делами президента, дало основания подумать.
Я не столкнулся с осуждением моих коллег. Я не скрывал того, что государство, чтобы быть эффективным, должно много вещей делать иначе, и тогда не дошло бы до столкновений, до насилия над своими гражданами. Ведь это же не оппозиция, не какие-то жертвы кукловодов с Запада или Востока (здесь уже можно запутаться), это были на 95% обычные граждане Беларуси, которые столкнулись с бесчеловечными действиями властей.
«Если живешь недалеко от «Пушкинской», говорить, что ничего не было, невозможно»
— Что дальше будете делать? Как отреагировала семья на ваше решение?
— Буду искать работу. Конечно, первое время можно как-то сэкономить, от чего-то отказаться… Моя семья поддержала мое решение, хотя это было неожиданно, так как я не советовался с семьей, это было полностью мое решение.
Моя жена чувствовала, что когда-нибудь до этого дойдет. Ведь когда живешь недалеко от «Пушкинской», говорить, что ничего не было, невозможно. И спокойно спать по ночам, зная, сколько было раненых и с какими травмами, я не могу. Если это было целью политической кампании этого года, то я не согласен с целями и методами, которыми эти цели достигались.
Я впервые поддерживаю премьера России, который говорил после задержания вагнеровцев, которые вдруг оказались «невагнеровцами», что Беларусь поставила себе цель выиграть выборы, эту политическую кампанию, любой ценой, а дальше хоть трава не расти. Это характеристика той ситуации, из которой нам очень трудно будет выкарабкаться.
— Как относитесь к происходящему в стране? Как дальше могут развиваться события?
— Мне очень досадно от того, что произошло и с чем нам придется столкнуться, потому что нас однозначно ждет более тяжелый экономический кризис, чем тот, который мы почувствовали весной. Нас ждет неприятный и очень тяжелый процесс внутреннего белорусского диалога общества с властью, так как общество, к сожалению, оказалось разделено этой ситуацией.
Неготовность прежде всего со стороны власти к более-менее спокойному диалогу углубляет и хозяйственный, и социальный кризис, поэтому в любом случае нам будет плохо. И пока не будет хоть какой-то нормальной попытки разговора со своим собственным обществом, до тех пор мы не начнем выбираться из того масштабного кризиса, в котором мы оказались.
То, что произошло в августе 2020 года, показало, что власть вообще перестала воспринимать сигналы, идущие от общества. Популярность альтернативных кандидатов в том, что они впервые за долгое время нормальными словами, с уважением обратились к белорусскому обществу.
Комментарии