«Они меня стесняются». Как спустя 12 лет живет белоруска, которая родила двойняшек в 54 года
В начале августа сыновьям Татьяны Короткой, Адаму и Антону, исполнилось по 12 лет. Историю этих мальчиков в 2013 году узнала вся страна: мать родила их в 54 года — это был рекорд. В первые годы после их рождения Татьяна охотно давала интервью, рассказывала о счастье позднего материнства. Сейчас женщине 66, она получает 840 рублей пенсии и на эти деньги продолжает воспитывать детей, пишет Onliner.
Белорусская сенсация
В Беларуси первая программа ЭКО заработала с 1994 года, а в ноябре 1995-го благодаря методу экстракорпорального оплодотворения родились первые дети — девочки-близнецы. Правда, тогда процедурой искусственного зачатия могли воспользоваться лишь супружеские пары. У белорусок, не состоящих в браке или одиноких, право на ЭКО появилось после принятия закона «О вспомогательных репродуктивных технологиях» в 2012 году, когда медучреждениям разрешили создавать банки донорских половых клеток.
Минчанка Татьяна Короткая давно мечтала о детях, но завести их мешали разные обстоятельства. Женщине было уже за 50, когда она решила во что бы то ни стало стать мамой.
Она собрала необходимую сумму на ЭКО и, отказавшись от Минска (где были строгие возрастные ограничения и не было банка донорской спермы), обратилась в киевский центр «Мать и дитя».
Со второй попытки Татьяна забеременела, и в августе 2013 года стала матерью близнецов-мальчиков. Это стало сенсацией — на момент родов ей было 54 года.
«Им уже все раструбили, что у них нет отца»
Сегодня Татьяне 66, она живёт с детьми в однокомнатной квартире в спальном районе Минска, которую получила ещё в 1990 году.
По её словам, она 13 лет отработала крановщицей в МАПИД, чтобы получить жильё. Потом училась на архитектора, работала по специальности, даже главным архитектором. После рождения детей больше нигде не устраивалась — занималась сыновьями.
Соседи говорят, что она с ними не контактирует. Женщина же жалуется на «недоброго» соседа снизу и одновременно с иронией рассказывает, что уже 12 лет стоит в очереди на улучшение жилищных условий — и за это время продвинулась только на 16 тысяч мест. Сегодня она под номером 23 194.
— Думала: вот исполнится им по 18, и раз — каждому дадут по квартире! Но это только многодетным дают. Мне даже статус матери-одиночки не дали (согласно законодательству, одинокая женщина, прошедшая ЭКО в Беларуси, может претендовать на статус матери-одиночки. — Прим. Onlíner). Теперь мой номер в очереди — 23 194! С такими темпами, я уже посчитала, мне придется лет 25 еще ждать, а то и все 30. Я могу и не дожить. И неизвестно, что с ними будет, — кивает женщина в сторону Антона, который сидит у окна и залипает в ноутбуке. В это время Адам, его брат-двойняшка, прячется от незнакомцев в ванной комнате, накрывшись с головой махровым халатом матери.
Дверь при этом остается открытой, и он периодически дает о себе знать всхлипываниями или короткими фразами, уточняющими что-то в рассказе матери.
Татьяна продолжает с иронией в голосе:
— У нас ведь одна комната, а если они вдвоем женятся… Ну как [мы тут поместимся]? Я не знаю. Они меня уже [сейчас] достают. Исполнится 18 лет — и хочу [их] выкинуть, особенно вот этого ребенка (кивает на Антона. — Прим. Onlíner). Я бы их выкинула в свои квартиры — и жили бы в своих, а так 25 лет нужно ждать. Ну, или когда сами заработают.
Планировка однокомнатной квартиры позволила героине обустроить немного личного пространства в нише — там вместились кровать, полки с книгами и швейная машинка. Буквально в паре шагов — две составленные вместе кровати, где спят ее двойняшки, у окна — письменный стол, один на двоих.
— А-а-адам, иди сюда! — внезапно зовет сына Татьяна. — Нет, он не хочет, этот ребенок. Ой, боже мой, Адам, не бойся, я тебя люблю.
В ответ от Адама слышно: «Отстань». Мальчик согласится выйти и немного поговорить ближе к концу интервью. Его брат Антон, бойкий и улыбчивый, какое-то время оставался с нами в комнате, местами встревая в разговор.
После декретного отпуска Татьяна Короткая так и не вышла на работу: «Белкооппроект», где она работала до беременности, закрыли. К тому же дети, по словам героини, не посещали детский сад.
— Сходили, может, два-три дня и заболели. И больше не водила ни одного, ни другого. Потом сразу в первый класс пошли.
— Вам кто-то помогал с воспитанием детей?
— Нет. Если бы было тяжело, так нет, не [было] тяжело. Няню нам не давали, как вот сейчас дают. Мне всю жизнь так было, я уже привыкшая. Они уже знают, что папы у нас нет, — Татьяна кивает в сторону Антона и обращается уже к нему: — Да? Уже на улице все раструбили, все знают [что вы родились благодаря ЭКО]. Дети рассказали тебе, да?
В ответ Антон утвердительно кивает, стараясь при этом сдержать слезы.
Его брат Адам, более мягкий по характеру, кажется, начинает плакать в ванной комнате.
Журналисты переключаются на нейтральные темы, хотя косвенно этот вопрос будет затронут еще один раз, и станет понятно, что нарушение тайны рождения и вся эта публичность после с течением времени не лучшим образом отразились на мальчиках: дети в школе периодически задевают мальчишек «историей с ЭКО», говоря неприятные вещи о материи, их внешности, уровне образования.
В итоге Адам, как более впечатлительный и ранимый, видимо, замкнулся. Он считает себя «самым уродливым» и по этой причине стесняется выходить из дома. «За все лето раза четыре вышел», — бросил в его адрес Антон, когда мать попросила его вытащить брата из ванной комнаты и сходить на улицу.
Сам же Антон, уверяет Татьяна Короткая, под конец учебного года «попал в сложную историю». Между Антоном, его другом и еще одним мальчиком произошла перепалка, в процессе которой прозвучало оскорбление в адрес матери одного из участников конфликта.
— Мама одноклассника написала заявление в милицию, как будто он ее обозвал, — говорит Татьяна. — Было разбирательство в классе, меня туда не пустили. Оказалось, не Антон обзывался, а его друг. А по какому поводу он так сказал, а, Антон? А-а-а, теперь я доперла. Они [дети], скорее всего, сказали, что твоя мама неродная, что не от мужика родила твоя мама. Вот так, грубо говоря, да? Правильно тогда сказал. Неизвестно, от кого их всех нарожали…
По словам Татьяны, той женщине принесли извинения, хотя она считает, что правильнее было бы извиниться перед ее сыном Антоном.
«Никогда не отдыхали в детском лагере»
В начале августа сыновьям Татьяны исполнилось по 12 лет. Накануне их дня рождения «без привязки к празднику» героиня купила Адаму новый мобильный телефон, отдав «почти всю пенсию», а Антону — плюшевого кашалота за 28 рублей.
— Я тоже просил [телефон], но ты мне не купила, — вспомнил Антон.
— Так у него [Адама] не работал телефон, уже все, загнулся. А твой работает и, пока работает, пусть работает.
Первые мобильные телефоны у Адама и Антона появились в 8 лет. Смартфоны им подарили сотрудники милиции, чтобы мальчики «никогда больше не терялись». Случай произошел осенью 2021 года: дети поехали кататься на велосипедах по району и пропали.
— Я весь район обшарила, всю ночь их не было, а наутро, как люди на работу выходить стали, нашлись. Адам, кто вас нашел? Вылезай уже!
— Мы замерзли и зашли в какой-то подъезд, закатили туда велосипеды, пытались уснуть, — неожиданно проявляется Адам, при этом все еще оставаясь в ванной комнате. — Потом к нам с братом подошел какой-то дядя и спросил, потерялись ли мы, потому что раньше он нас тут не видел. Ну, я ему и сказал наш домашний номер, он позвонил маме.
Через пару дней, по словам героини, сотрудники милиции пригласили детей на экскурсию в музей, а затем с пожеланиями больше не теряться подарили каждому по смартфону Redmi.
— В первых интервью вы говорили, что благодаря хорошей зарплате архитектора вам удалось накопить денег на ЭКО в Киеве. Кажется, озвучивали сумму в $8 тыс. за все: подготовку и две попытки. Как сейчас обстоят дела с финансами?
— Я тогда все деньги сняла, сколько было, отдала и чуть-чуть осталась должна. Выплатила их потихоньку. Сейчас получаю пенсию — 840 рублей.
— Вам с детьми этого хватает?
— Хватает. Ну, «коммуналка»-то небольшая — рублей 40—50, где-то так. У нас же метров мало. Ежегодно с сентября и целых полгода соцзащита начисляет добавку к пенсии — в такие месяцы выходит около 1300 рублей. Сейчас, скорее всего, больше будет, потому что пенсию проиндексировали.
— Летом куда-то ездите?
— Все лето [проводим] в Минске. Я хотела отправить их в лагерь, ходила в райисполком, но мне сказали так: если бы я где-то работала, то от работы мне бы дали путевку на детей.
— То есть вы, если захотите отправить сыновей в лагерь, должны будете оплатить полную стоимость путевки?
— Да, но таких денег у меня нет, — говорит Татьяна и добавляет, что именно по этой причине ее сыновья никогда не отдыхали в детских оздоровительных лагерях.
— Близкие у вас есть?
— Я родилась в деревне в Гомельской области, которую после Чернобыля отселили. Родители умерли. Иногда мне помогает подруга, а два раза в год люди, совершенно чужие (семья стала финансово поддерживать Татьяну еще после первых публикаций ее истории в СМИ. — Прим. Onlíner), передают деньги на день рождения детей и Новый год.
«Сейчас они со мной никуда не ходят: стесняются»
В этом году двойняшки пойдут в седьмой класс. В конце каждого учебного года Татьяна вырывает последние страницы из детских дневников и скрепляет канцелярской скрепкой, чтобы не потерялись. Внизу колонки с годовыми отметками она высчитывает и записывает простым карандашом средний балл по всем предметам.
— Адам хорошо учится, Антон — хуже. Вылезай, Адам, ты же самый лучший парень! — мать предпринимает очередной заход к тому, чтобы выманить сына из ванной комнаты. — Иди сюда. Адам, ты самый лучший, самый красивый. Он говорит: «Я некрасивый». Нафиг мужику быть красивым? Если мужчина хорошо будет зарабатывать — вот его красота…
— Почему у ребят за прошлый год нет четвертных и годовых отметок? Болели?
— А они не ходили в школу в последние дни, чтобы не знать и нервы не тратить. Я сама сказала им: «Не идите».
— К школе уже подготовились?
— Уже все купила! — Татьяна открывает узкую створку шкафа и достает оттуда обновки: брюки, рубашки, жилетки.
Говоря о покупках, героиня признается, что в последние годы сыновья перестали с ней куда-либо выходить.
— Стесняются?
— Да.
— В интервью, которое вышло года через три после рождения детей, вы упоминали о неприятном моменте, когда вас назвали бабушкой, а не мамой.
— Да, говорили такое реально. Так они [сыновья] сейчас со мной никуда не ходят, в поликлинику только ездим.
Антон и Адам, подумав, говорят, что это все же не так.
— Ну, говорят, не стесняются. Просто, может, не хотят, — с видимым облегчением говорит мать.
— Какие отношения сложились у вас с детьми? Вас можно назвать строгой мамой?
— Да.
— Почему?
— Бывает, крепко ругаю, но сыновья в основном меня слушаются. Они хорошие дети.
В конце интервью нам удается увидеть Адама и немного поговорить с ним в присутствии и с разрешения матери. Мальчик признался, что очень переживает из-за своей внешности и из-за этого все время в основном проводит дома.
— Меня часто обзывают в школе, говорят, что лицо какое-то не такое, — признается Адам. (От себя добавим: мальчик носит очки и выглядит как обычный ребенок.)
— Да из-за компьютера ты не хочешь выходить, Адам. Они [братья] поделили по времени компьютер, из-за этого и не выходит.
— Не выхожу, потому что меня постоянно обзывают, а в компьютере сижу, потому что мне не с кем больше общаться, — не сдается Адам.
По реакции Татьяны заметно, что она переживает за Адама, но в силу своих убеждений старается не заострять внимание на проблеме.
— В таком возрасте все дети переживают о своей внешности, но вырастают — и становятся красивыми. Адам, когда вырастет, тоже будет красивым.
— Татьяна, у вас есть мечта, связанная с детьми?
— Если меня не станет, то я хотела бы, чтобы они были вместе, поддерживали друг друга, были как одно целое. И чтобы у них были квартиры на одном этаже.
Комментарии
Нехта тут бачыць шчасце?