Не усложняйте, Микола. Бугай отвечает Дедку

С удовольствием почитал рефлексию Миколы Дедка «Почему мы проиграли в 2020 году?», которую он вынашивал пять лет в самых невыносимых условиях.

Там много глубоких, интересных наблюдений. Правда, я вижу ошибку в самой постановке вопроса, «почему мы проиграли».

Нет, мы не проиграли. Бывают ситуации, когда категории «проигрыша» и «выигрыша» неприменимы.

Но об этом будет ниже. Сначала — причина.

В 1956 году венграм не удалось вырваться из-под советского контроля — хотя общество было тотально неприязненно к коммунистической власти и взялось за оружие.

В 1968 году чехам не удалось очеловечить систему — хотя курс на либерализацию осуществляли власти Чехословакии при поддержке народа.

В 1981 году «Солидарность» не смогла добиться перемен в Польше — несмотря на массовую поддержку внутри и с Запада.

В то же время в 1988‑2004 освободились все: и верующая Польша, и атеистическая Чехия; и Румыния, где режим стоял стеной, и Болгария, которой комфортно жилось при старой системе; и формально независимые страны Восточной Европы, и Балтия, лишенная суверенитета; и те, где революции были бархатные, и там, где стреляли. Даже внутренне расколотая Украина смогла в 2004 году добиться честного подсчета голосов.

Если мы пытаемся накопать десяток субъективных и объективных причин, почему в 2020 году перемены не произошли, мы себя невольно загоняем в смертный грех софистики.

Причина была одна: на тот момент Россия была слишком сильной и видела в любых переменах в Беларуси угрозу своим планам. Так, как и в Венгрии-1956, Чехословакии-1968, Польше-1980.

Как стало ясно в 2022-м, Москва тогда уже не то что готовила, а и планировала поход на Украину, который, если бы пошел по плану, перерос бы в поход на Европу. И конечно, никакой президент Бабарико и никакая президентка Тихановская не позволили бы российской армии идти на Киев через Беларусь.

Все остальное вытекало из этой простой и тяжелой причины: и то, что силовики, которые понимали силу России, не поддержали народ, и то, что сам народ избегал силовых действий.

Все станет возможным для Беларуси, когда Россия снова ослабнет или снова начнет иначе видеть свои национальные интересы — при условии, что мы будем не глупыми.

В чем, Микола, я категорически с вами не согласен, это в самой постановке вопроса, «почему мы проиграли». Неправильно поставленный вопрос априори дает неправильные ответы.

Проиграть можно, если есть возможность победить. Но бывают ситуации, когда категории «проигрыш» и «выигрыш» неприменимы. 2020 год — одна из таких.

2020 год показал самим белорусам и миру, что большинство белорусов хочет других правил игры, хочет демократии и независимости — до этого это было далеко не очевидно. В этом тот год можно сравнить с эпизодом «Солидарности» в истории Польши: и у тех было «samoograniczenie», и у тех был искренний порыв, и было упование, что мотылек изменит курс планет. А он и изменит — мы только не знаем, когда.

Мы порой усложняем там, где все просто. И иногда наша склонность на руку врагам белорусскости: они понимают, что не могут народ переубедить, поэтому они стремятся народ запутать.

Невозможно выносить ребенка за три месяца и сформировать взрослую личность за девять лет. Есть процессы, которым нужно время.

В 2020‑м было еще не время, но тот порыв был необходим, чтобы это время когда-нибудь настало.

«Segur que tomba, tomba, tomba, ben corcada deu ser ja», как пел Льюис Льяк в каталанской песне, которая через польский вариант стала белорусской «Разбуры турмы муры».

Дословно это: «Однозначно, что упадет, упадет, упадет, потому что полностью прогнил уже». А доказательство нашей силы и в том, что такие, как Дедок, не сломались, и с таким запалом снова говорят и действуют.

• 31
• 4
• 2
• 4
• 0
• 0
• 0
• 0