«Разогнать тунеядцев! Отдать людям землю!» Тракторист из Хойников, который переехал в Латвию, сравнил сельское хозяйство там и у нас
Механизатор из Хойникского района Евгений Васильков в 2020 году активно высказывался против белорусской власти. После задержаний он вместе с семьей уехал в Латвию и попросил политического убежища. Почти пять лет белорус работает там по специальности и много размышляет, как белорусское сельское хозяйство отличается от латвийского. Своими мыслями он поделился с «Нашай Нівай».
«Здесь у людей своя земля»
Сейчас Евгений Васильков живёт в пригороде Риги. Первое время в Латвии он вместе с семьей — женой и двумя дочерьми — снимал квартиру. Теперь старшая дочь выходит замуж и уже живет в Даугавпилсе, а сам Евгений с остальной семьей перебрался в частный дом — на участке поставили даже парники и баню.
Жена Евгения раньше работала на заводе, а сейчас устроилась в магазин уборщицей. Сам белорус работает по специальности — механизатором. Каждый день в восемь утра он на тракторе выезжает обрабатывать поля клиентов.
Работа мужчине по душе — особенно тем, что у него нет «лишних начальников», только один руководитель. К тому же, работая на тракторе, он много ездит по Латвии и наблюдает, как устроены там жизнь и сельское хозяйство. Латвийскую систему он часто сравнивает с белорусской, которая значительно более централизованная. В Латвии же основа хозяйства — частная собственность, подчеркивает Евгений.
«Здесь у людей своя земля. Он ее купил или она ему по наследству осталась. Я сейчас (во время разговора — НН) сижу в тракторе, работаю на участке: у человека гектар земли, его личный. Сейчас его разрабатывает. Он построит себе дом здесь, будет косить травку какую-нибудь, его дети будут жить здесь. Все его здесь. Здесь думают о будущем поколении», — рассуждает Евгений.
«Если что-то становится невостребованным, этим перестают заниматься»
В белорусских совхозах Евгений чувствовал, что его часто заставляли делать бессмысленную работу: например, выходить в поле в дождь, когда трактор начинал вязнуть в грязи. Нужно было бы подходить к делам в сельском хозяйстве более индивидуально, считает механизатор.
«Здесь более гибкая система. Если что-то становится невостребованным, этим перестают заниматься — начинают чем-то другим. А у нас же не растет, а будут сажать. Здесь он посмотрел: в этом году хорошие цены на рапс будут. Они посеют рапс, соберут урожай и продадут. Здесь рассчитано на выгоду, на прибыль.
И минимум рабочих, минимум. Все механизировано, минимум задействовано в цепочке людей. Нет тут каких-то экономистов, бухгалтеров, механиков, инженеров. Сам себе директор, сам себе начальник. Меньше посредников. Нет дармоедов таких. И работают, в основном, по часовой оплате».
«Жить стало проще»
За четыре года в Латвии Евгений смог обзавестись всем, что у него было приобретено в Беларуси за 40 лет. Два раза поменял машину, купил авто для дочери и дом-прицеп на колесах для себя, чтобы путешествовать с ночевками. Наработал на холодильник, телевизор и другую нужную технику.
Материальные ценности, замечает Евгений, не так важны в Латвии.
«Я в Беларуси, работая трактористом, такое себе позволить не мог. Чтобы за четыре года две машины сменить, пришлось бы ехать в Москву на стройку. (…) Жить стало проще. Денег, конечно, не хватает. Просто есть возможность заработать. Если хочешь больше денег, больше работай. Никто не запрещает».
Подработки в Латвии — нормальное дело, объясняет белорус. Такого у него не было в Беларуси, где официально устроиться на вторую работу было сложно. В соседней стране можно брать хоть по пять подработок: «А если будешь лежать сиськи мять, то, конечно, ничего и не будет».
Не удалось Евгению пока купить только свой дом, но и в Беларуси семья жила на совхозном участке с пожизненной арендой, которая зависела от работы Евгения.
«Я там 40 лет прожил, у меня же там нет ни клочка земли. А мне писали комментарии, помню: «Женька, ты же родину продал, как тебе там спится?». А что я продал? Что я мог продать?»
В своем городке семья Васильковых любит отдыхать — там часто устраивают концерты, приезжает цирк. Можно поесть в кафе или арендовать усадьбу вместе со знакомыми и делать шашлыки. На день рождения жены Евгений заказывал на дом мобильную сауну.
«Была обычная старая водокачка. Немного денег, немного желания — и получился красивый арт-объект, культурный. Лазают спортсмены. Это же время проводят люди, отдыхают. Боже мой! Скажите, неужели у нас в Хойниках нельзя такое сделать?» — спрашивает Евгений в одном из своих видео.
Говорит, в его родных Хойниках жило приблизительно столько же людей, но там была «одна шаурма, один ресторан, одна гостиница». Такого выбора для развлечений на свободное время не было.
«Это же самое святое для бульбаша, а бульбы нет»
Механизатор до сих пор пристально следит за белорусскими новостями, обсуждает их с друзьями. На нехватку картофеля в белорусских магазинах он реагирует очень эмоционально.
«Это же смех и грех, такие хозяева, что дожились — картофеля нет. Это же нонсенс, это кому сказать?! — говорит Евгений и замечает, что регулярно видит от знакомых цены на овощи в стране. — Доуправляться! Это же самое святое для бульбаша, а бульбы нет. Это смех».
Говорит, в латвийских магазинах всегда есть картофель, но в этом году семья даже решила для интереса посадить свой. Стоит в соседней стране он 40 центов за кило (около 1,5 рубля).
«Не знаю, что может быть, если уже разрешили даже из Европы закупать картофель, капусту — это же смех».
Дома в семье всегда лежат купленные в магазине огурец, томат, лук — они очень дешевые и «париться не надо». Дорогое в Латвии топливо для машины, как и в целом энергоресурсы.
«В городе люди здороваются, когда в супермаркет заходишь»
В Латвии Евгений продолжает снимать видео и рассказывать о своей работе. Нередко к нему обращаются местные производители за рекламой своей техники — тогда снимают красивые видео трактора с высоты. В городе белоруса узнают, говорят, что видели его канал.
«Это не считается чем-то особенным. Здесь вполне нормально что-то снимать, показывать, делать. Здесь никто этого не стесняется. Я в Беларуси что-то снимал о работе и мне прилетало постоянно. Пытались все это запретить. А здесь нормально — наоборот, реклама», — объясняет Евгений.
Подружиться ему удалось как с местными белорусами, так и с латышами — старшее поколение хорошо говорит по-русски.
«Кажется, что давно здесь живешь. Всего лишь четыре года, а уже кажется, что всех знаешь. Уже в городе люди здороваются, когда в супермаркет заходишь».
Изучать латышский язык у Евгения не получается. На пятый год он вск ещк не может свободно говорить — слишком мало практики. Лучше с языком справляется его жена: она работала с людьми — на заводе и в магазине. Ей под силу и документы оформить, и в администрацию города сходить, и с младшей дочерью домашнее задание сделать.
«А я сижу сутками в тракторе один. С аистами я что ли выучу этот язык? Не особенно. Здесь все по-русски понимают отлично, молодые разве что иногда не знают», — говорит он.
«Все давно поудаляли телефоны и поотписывались»
Родная деревня в Хойникском районе Беларуси ему снится. Но контактов с бывшими друзьями там он почти не поддерживает — многие поудаляли его контакт, а если и пишет, то через жену или совсем других людей.
«Потому что я такой элемент, что со мной лучше в такое время не общаться. Все давно поудаляли телефоны и поотписывались. Я их прекрасно понимаю. Что поделаешь? В сравнении с Украиной уже не страшно. Иногда, да, тяжеловато: мать зимой умерла, и я не съездил», — говорит белорус.
Чтобы в родной стране, в белорусском хозяйстве, что-то быстрее изменилось, нужно, чтобы людям отдали землю, считает Евгений.
«Первое — разогнать дармоедов. Все эти сельсоветы, райисполкомы… Отдать людям землю. Пока человек не будет хозяином на земле своей…».
О том, что высказывался против власти в 2020 году, Евгений не жалеет.
«Нет. У меня над кроватью флаг висит (бело-красно-белый — НН) — я своих убеждений я не изменю».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии
Мо таму, што не брудзіць расейшчынай вакол сябе, пачнем з таго?