«Чаще всего жучок ставят недалеко от розеток». Как силовики прослушивают белорусов по телефону и в квартирах
Прослушиванием телефонных разговоров и установкой жучков в помещениях или автомобилях в Беларуси могут заниматься сотрудники различных силовых ведомств. Бывший силовик подробно рассказал «Нашай Ніве», как ставят жучки, какие разговоры по телефону могут записывать и кто инициировал прослушивание команды Сергея Тихановского в 2020-м.
«В 2020-м о наркоманах и кражах забыли полностью»
Оперативники могут прослушивать разговоры как в записи, так и в режиме реального времени. Кроме МВД, право на прослушивание имеют также Комитет государственной безопасности, Пограничный комитет, Следственный комитет и Оперативно-аналитический центр при Лукашенко. При этом, например, база КГБ будет значительно отличаться от базы МВД полнотой сведений.
Уровень, на котором осуществляется прослушка, зависит от конкретных обстоятельств: какая структура ведет разработку, статус личности и другие факторы. Например, команду Сергея Тихановского в 2020 году прослушивали на уровне подразделения Департамента обеспечения оперативно-розыскной деятельности МВД, инициатором был гомельский ГУБОПиК.
Для прослушивания человека необходимо основание — обычно подозрение в тяжком преступлении или угроза национальной безопасности. Также требуется санкция прокурора. Операторы связи обязаны предоставить технический доступ к телефонным звонкам и интернет-трафику. Домашние номера телефонов тоже прослушивают, но гораздо реже. В основном это номера заводов, предприятий.
Интересно, что санкции на прослушивание второго человека (с кем разговаривает нужный) очень часто нет. Поэтому при текстовой расшифровке звонков записываются слова только одного собеседника.
«До 2020 года Департамент обеспечения оперативно-розыскной деятельности МВД занимался в основном неполитическими делами — например, очень много слушали закладчиков, коррупционеров, воров в законе, педофилов. Но в начале февраля 2020 года пошел поток заданий, связанных с протестной деятельностью, многие из которых были заведомо надуманными. О наркоманах и кражах забыли полностью. Специализации отделов перемешались, все занялись одной темой — политической.
Все, кто хоть немного появлялся в медиа, оказывались на прослушке. Она велась разными способами: по радиоканалу, по телефону или с помощью физического оборудования — жучков.
Прослушивать голосовые звонки напрямую в телеграме и вайбере невозможно, потому что нужно ставить специальное оборудование именно на сам телефон либо компьютер. Даже если устанавливали программу на телефон, можно было читать сообщения, но голос оставался недоступным», — рассказывает бывший силовик.
Возможно ли прослушивать Лукашенко?
Собеседник вспоминает, как в 2020 году прослушивали директора одного предприятия, которого собирались брать за взятку.
«Но как-то он обсудил с кем-то по телефону, как они фальсифицировали выборы. После этого в тот же день его сняли с разработки и прослушивания».
По словам собеседника, узнать, прослушивают тебя или нет, невозможно. Оборудование сделано так, чтобы работать незаметно.
Возможно ли кому-то из сотрудников департамента послушать разговоры топ-чиновников и семьи Лукашенко?
«Прослушку просто так не включить. Без санкции невозможно это технически сделать», — говорит бывший силовик.
Он добавляет, что есть списки «особых» лиц — при упоминании их фамилий в разговорах между людьми нужно срочно доложить начальнику.
«Знаю только, что в списке в том числе были все руководящие лица МВД и местного УВД», — говорит собеседник.
Отдельная база тех, кто на прослушке
Чтобы согласовать прослушивание конкретного человека, нужно пройти большую бюрократическую цепочку.
Задание на прослушивание оформляет оперуполномоченный — из уголовного розыска, управления по борьбе с экономическими преступлениями, ГУБОПиКа, службы безопасности или другого профильного подразделения. После этого его утверждает начальник подразделения или его заместитель.
Далее документ направляется на санкционирование прокурору. После получения санкции задание вместе с постановлением передается в Департамент обеспечения оперативно-розыскной деятельности. Начальник департамента распределяет задание по отделам, где начальники направлений передают материалы старшим оперуполномоченным на постах.
Они вносят задание в базу «Мегрэ», после чего начальник отделения готовит официальную заявку в КГБ. КГБ, получив заявку, включает соответствующие номера на прослушивание.
«Мегрэ» — это база данных о тех, за кем проводились когда-либо прослушивание, слежка и подобные мероприятия. По каждому человеку база выглядит так: фамилия, имя, отчество, номер санкции прокурора, кто инициатор задания. У каждого подразделения есть доступ исключительно к своей части, нельзя посмотреть задание других.
Какие задания получал департамент
Чем занимался департамент?
Например, на одном из стогов сена кто-то написал «Саша 3%». Условный ГУБОПиК присылает задание на поиск абонентов в этом месте. Оперативник из департамента должен проанализировать данные мобильных операторов (МТС, A1, Life). Обозначалась зона — радиус до 10 км. В городе это — десятки тысяч абонентов. Чем больше зона — тем сложнее идентифицировать конкретную личность.
«Если есть ключевые пункты — камера, звонок, — это значительно помогает в поиске. Точность в таких случаях достигает 80%, что существенно сужает круг подозреваемых», — рассказывает бывший силовик.
На дежурстве оперативники департамента должны расшифровывать то, что люди говорят на прослушке. И тут есть несколько режимов: первый — записывать слово в слово, второй — обозначать главную суть. Потом формируются архивы и хранятся в МВД.
«Когда заходят, фотографируют сразу помещение, как лежат вещи»
Бывший силовик подробнее рассказал о том, как ставятся жучки в помещениях.
«Чаще всего для начала нужно получить ключи или их дубликат для доступа в квартиру. Перед этим проводятся разведывательные мероприятия. Есть служба «Установка» в департаменте, специально обученные люди, в основном женщины, ходят по соседним адресам и узнают информацию об объекте. Выясняют, кто живет, сколько человек. Параллельно ставится телефон на прослушивание, чтобы понять, чем человек живет, с кем общается.
Есть также команда, которая вскрывает замки, но это сложно, проще получить доступ к ключам».
Только после этих действий человека, которому хотят поставить жучок, например, вызывают в милицию по надуманному поводу. Когда он приходит, то его сумку при входе забирают, после чего достают ключи и делают дубликат.
В большинстве случаев жучок стараются поставить там, где есть сеть, например, недалеко от розетки, чтобы было питание устройства и не нужно было менять батарейку. Если такого нет, то ставят аккумулятор, он может автономно работать довольно долго, утверждает бывший силовик.
По его словам, зашифрованные сотрудники департамента имеют документы прикрытия, например, удостоверение сотрудника какого-нибудь завода либо технической службы, что позволяло получать физический доступ в квартиру или другое помещение и ставить жучок.
«Поставить его можно очень незаметно, потому что перед этим проводится разведка. Если жучок ставят в офис или административное здание, то используется прикрытие — например, заходят люди в форме и с удостоверением пожарных, «Белтелекома» или других каких-то служб.
Насколько быстрый процесс установки, зависит от размера помещения, есть ли куда спрятать оборудование, но обычно это занимает меньше часа. Когда заходят, сразу фотографируют помещение, как лежат вещи, чтобы ничего не подвинуть во время установки и не спалиться.
Иногда были такие объекты, которые имели «чуйку», — в основном это наркоманы, они тревожные, замечали все: какие машины за ними ездят, какие люди ходят, приходилось менять часто экипажи слежки и выбирать специфические места для установки прослушивания», — рассказывает бывший силовик.
Об установке прослушки за границей собеседник «Нашай Нівы» ничего не знает, говорит, что по крайней мере на уровне департамента МВД таким не занимались.
«Паспортом прикрытия не мог пользоваться»
Имеют сотрудники Департамента обеспечения оперативно-розыскной деятельности и паспорта прикрытия. Фамилии для этих паспортов часто брали по девичьей линии матери сотрудника. Бывший силовик в разговоре с «Нашай Нівай» утверждает, что никто из них никогда не видел своих физических паспортов прикрытия.
«Паспортами прикрытия занимаются кадровики или человек, который находится на должности в легендированной организации. Я этим паспортом пользоваться никак не мог, он в личном деле хранился, как мне рассказывали. По приказу должен быть, а зачем — без понятия. Мы фотографировались на документы прикрытия (такие как, например, удостоверение сотрудника «Белтелекома), но не знали, что фото берутся еще и на паспорт прикрытия».
О существовании этих паспортов было строго запрещено рассказывать даже близким родственникам.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии