Владимир Некляев рассказал, как на его отца писали доносы и однажды арестовали
Писатель в своем фейсбуке рассказал об аресте своего отца и суде «тройкой».
11 июля. Второй день рождения. По версии отца (первый раз день рождения Владимир Некляев отмечает 9 июля, по версии матери. — НН).
Рос я под влиянием матери с ее сказками, песнями, молитвами. Но с годами все очевиднее влияние отцовской натуры. Предельно мужской.
Так вот в этот день несколько слов об отце, который из-за своего характера в середине войны в штрафниках побывал, но выжил, а под конец войны на него, живого, черновую в семью прислали. Похоронную…
А еще на него писали и писали доносы. Вся моя жизнь, с самого детства, отмечена черными метками этих доносов и всем тем, что было за ними. Криками отца: «Подлюки! С***ки!..» Выстрелами из пистолета — когда он узнавал, что снова кто-то что-то на него «нарисовал». Из-за этого — моя ненависть к сексотам. Донос для меня — то, в чем проявляется человеческая подлость.
Однажды написали, что отец (который был председателем сельсовета) сгноил рожь в поле, не собрал ее вовремя. А тогда за один колосок сажали! И повезли отца в Молодечно, в областной центр.
Я был совсем маленький — лет пять (1951 год — НН). Приходит к нам в дом отцовский дружок фронтовой и говорит, что отца не просто так повезли в Молодечно — там будет суд, и если мать хочет мужа увидеть, то надо самой ехать, потому что он вряд ли уже домой вернется. Мать взяла меня, и мы поехали.
Отца судила так называемая тройка: секретарь обкома, прокурор и председатель КГБ.
Отцовский друг предупредил: «Если он выйдет через парадный вход, все будет хорошо — вернетесь с ним домой, а если нет — то попрощаетесь, вероятно, навсегда. Скорее всего — второе. Поэтому, если хотите его увидеть, идите со двора».
Мы потоптались на площади, мать не знала, что делать… Потом пошла к воротам во двор, где стояла уже знакомая мне машина, которая не раз приезжала к нам, «воронок» этот, и я поплелся за матерью, но вдруг… Не то, что понял что-то, какое у меня понимание было?.. Детское… Просто пронзила меня всего неожиданная мысль: это же, если я со двора иду, то не верю в то, что отец выйдет и все будет хорошо: мы домой поедем. И я бросился к парадному входу. Мать посмотрела вслед и не стала меня возвращать.
Я стал так, чтобы видеть ее у ворот. Но стоял я не во дворе! На площади! У парадного входа!
Не знаю, сколько мы ждали… Час? Два? В конце концов отец вышел — и через парадный вход! Как только я увидел его… Там ступеньки были — я их не заметил! Я не побежал — я взлетел! У меня каждый раз с воспоминанием об этом — ощущение полета.
И взлетел я не только от радости, что все будет хорошо, что мы поедем домой, но и от ощущения ПОБЕДЫ. Отец вышел СЮДА, потому что я решил ЗДЕСЬ его дождаться. Я тех подлюг, что поставили во дворе «воронок», чтобы увезти от меня отца, ПОБЕДИЛ! Отец поймал меня над ступеньками, прижал к себе, я обхватил его за шею: «Папа! Папа!..» — и в слезы…
Есть такое банальное выражение: заплакать от счастья. Так вот это как раз тот случай. И у отца была влажная щека — то ли от моих слез, то ли его тоже слеза пробила. Он подбросил меня: «Мы еще гадов этих, сынок, как капусту, пошинкуем!»
Оказалось, что полоска ржи, которая росла под самым лесом, просто не успела созреть. Отец решил подождать, не дожинать ее, чтобы дозрела, но тут участились дожди — и полоску эту побило. Она осыпалась так, что с нее и торбу ржи уже было не намолотить, поэтому ее скосили на корма.
Отец в жизни стоял на том, что повсюду и во всем можно добиться справедливости. Только ради этого ты должен не ждать добра, которое у Бога вымолишь и которое с неба свалится, а идти против зла. Такая у него была философия. Такая в нем текла бунтарская кровь, капля которой и в мои жилы перелилась, за что спасибо ему..
Комментарии