Дочка судьи, которая сгорела заживо в суде в Слуцке в 1967-м, рассказала, как сложилась жизнь их семьи после громкой трагедии
Осенью 1967 года в СССР готовились к празднованию 50‑летия Октябрьской революции. В том числе и в Слуцке. Правда, юбилейные даты в тот момент интересовали людей куда меньше, чем громкий судебный процесс над местным чиновником Геннадием Гапановичем, который стал одним из подозреваемых в убийстве человека.
Случане настолько не доверяли суду и властям и боялись, что чиновник сможет избежать справедливого наказания, что в итоге подожгли суд вместе с людьми внутри. Одной из жертв стала судья Галина Алексеева — она сгорела заживо. Ее дочь Татьяна теперь рассказала о своей матери и их семье больше.
Хронология событий
9 апреля 1967 года в городском парке Слуцка нашли тело 25‑летнего мужчины. Он был почти полностью раздет, а рядом с ним лежала штакетина от скамейки со следами крови. Убитым оказался рабочий ремонтно-строительного управления, каменщик Александр Николаевский. Эксперты нашли на его теле множество повреждений, характерных для драки, но смертельным оказался перелом шейного позвоночника. Следователи быстро определились с подозреваемыми: под стражу взяли Геннадия Гапановича и его родственника Леонида Сытько. Александр Николаевский зашел в их дом справить малую нужду, за что хозяева избили его и спустили с лестницы.
На первый взгляд рядовая, хоть и трагическая потасовка привлекла к себе внимание чуть ли не всех жителей Слуцка из-за личности Геннадия Гапановича — он занимал должность заведующего отделом культуры в горисполкоме. Люди думали, что руководство захочет его отмазать и приговорить к мягкому наказанию. Еще больше они убедились в своих мыслях, когда суд отказались перенести в большее помещение, чтобы на заседании смогли присутствовать все желающие, а также отклонили просьбу матери погибшего рассматривать дело на уровне области. Официальной информации о суде было очень мало, поэтому по городу плодились слухи, и народный гнев нарастал — 12 октября в центре Слуцка собралось уже около трех тысяч человек. Некоторые из них просили отдать Гапановича на суд толпы.
Сначала в здание суда полетели камни, штакетники и даже картофель со свеклой. Вызванные на помощь бойцы внутренних войск и дружинники оцепили толпу и распылили слезоточивый газ «Черемуха». Под прикрытием газового облака из суда успели вывести подсудимых, но когда «туман» рассеялся, толпа прорвала оцепление, желая расправы над Гапановичем и не зная, что того уже вывезли.
В суд пробрались 29‑летний рабочий и двое молодчиков, в руках которых были бутылки с бензином, слитым из машин, стоявших рядом. Деревянное здание быстро загорелось, а толпа не пропускала к нему пожарные машины, забрасывая их камнями. Внутри оставались судья Алексеева и трое милиционеров. Двое из них спрыгнули из окна второго этажа, третьего приняли за Гапановича и сильно избили (милиционер поменялся с последним одеждой, отдал подсудимому свою форму). В результате начальник КПЗ Станислав Татур умер в больнице. А судья Галина Алексеева так и не смогла выбраться из подожженного здания, сгорев заживо.
Более подробно о слуцкой трагедии было в нашем ютуб-сюжете:
Черный день
«12 и 13 октября 1967 года — черные дни в моей жизни, — рассказывает Татьяна Григорьевна, дочь судьи Галины Алексеевой. — Я тоже оказалась на месте событий, так как наша семья жила в центре Слуцка, совсем рядом с тем местом, где уже была толпа, через которую пробиться было невозможно. Я металась, пробовала, потом побежала за машиной скорой помощи, которая медленно продиралась через людей, добежала до госпиталя, потом — до приемного покоя. Но там была не мама, а суд уже горел, вовсю…»
Татьяне тогда было 14 лет. Она до сих пор хранит у себя календарь с той черной датой, и не может смириться с тем, что позже на месте сгоревшего суда построили жилой дом.
«Никакой вывески, никакого упоминания о трагедии — ее как будто пытались стереть из памяти. Для меня это особенный цинизм и боль», — делится Татьяна.
Папа и мама Татьяны сначала работали в Минске в ЦК ЛКСМ, были близки к Петру Машерову. На архивном фото Галину Алексееву можно увидеть вместе с первым секретарем ЦК Компартии Беларуси, снимок сделан во время 18‑го съезда ЛКСМ Беларуси.
«Мать дорабатывала в слуцком суде последние недели»
«В 50‑е годы мать и отца направили на работу в Слуцк: отца — секретарем райкома партии, а маму — сначала заведующей по линии социальной безопасности, а после старшей народной судьей. Это был знаменитый хрущевский призыв на укрепление кадров на районе», — рассказывает Татьяна.
Той трагической осенью 1967‑го семья в полном составе планировала переезжать обратно в Минск.
«Отец поехал первый, а мать дорабатывала в слуцком суде последние недели. В Минске она должна была стать судьей в областном суде. Но в итоге в тот страшный день я видела ее утром последний раз. Она была одета в китайский макинтош серого цвета, на голове был желтый платок».
Потеряла не только маму, но и младшего брата
Татьяна рассказывает, что после смерти матери она много болела и страдала психологически. Женщина считает, что событие повлияло и на здоровье младшего брата: он умер молодым от рака мозга.
«Свидетели рассказывали, что в самом начале у матери была возможность покинуть суд и пойти домой, ее даже просили об этом, но она осталась. Об этом мне говорила и моя няня, которая тоже была тогда у суда, она сама говорила матери: «Галина Ивановна, идите, здесь становится опасно». Но в ответ та слышала только: «Я отвечаю за суд, за архивы, я материально ответственная». Мама была взволнована, но верила, что им придут на помощь. Она же была искренней коммунисткой».
Участие Машерова
«После трагических событий отец встречался с Машеровым — последний пригласил его на встречу. С подачи Петра Мироновича нам дали трехкомнатную квартиру в центре Минска, а отцу назначили персональную пенсию республиканского значения на детей. Также нас поставили на учет в Лечкомиссии. Маму похоронили на центральном Московском кладбище в Минске», — рассказывает дочь судьи.
После окончания школы Татьяна поступила на юридический факультет и продолжила работать в этой сфере. Уже 27 лет она вместе с семьей — мужем и сыном — живет за границей.
Сама Татьяна не хочет медийности, поэтому много не рассказывает о себе — но ей было важно еще раз напомнить о своей матери. «Она была честным, умным, преданным работе человеком».
По факту слуцких беспорядков было заведено уголовное дело, по которому осудили 16 человек. Всего же за события 12 октября 1967 года наказали около 70 человек, среди которых были малые дети, пенсионеры и члены КПСС. Двух рабочих наказали особенно жестоко. Дважды судимого Николая Гринюка и отца троих детей Ивана Попова приговорили к расстрелу. Их признали виновными в поджоге здания суда, другим присудили от 5 до 15 лет колонии.
Что касается Геннадия Гапановича и Леонида Сытько, суд над ними продолжился в декабре того же 1967 года, но уже в Минске. Обоих признали виновными в умышленном нанесении тяжких телесных повреждений и злостном хулиганстве и приговорили по 10 лет колонии усиленного режима. Однако Гапанович отсидел только три с половиной, после чего его перевели на стройки народного хозяйства в российский Дзержинск. После отработки он женился во второй раз и переехал жить в Барановичи, Сытько же после освобождения жил в Казахстане.
Геннадий Гапанович до конца своей жизни считал себя невиновным и утверждал, что все обвинение против него построили на допущениях. В Барановичах он работал художником на обувной фабрике и сторожем в библиотеке.
Комментарии