«Вернули как скот». Освобожденных российских пленных сразу отправляют обратно на войну
Младший сержант российской армии Иван Гребенников вернулся в Россию из плена в мае 2025 года после одного из крупнейших обменов пленными по формуле «1000 на 1000». В августе он записал видео с рассказом о том, как его с покалеченной рукой и категорией «Д» (не пригоден, полное освобождение от военной службы), вопреки его воле, вернули на фронт, пишет российский проект «Окно».
Родные Гребенникова жалуются, что домой его не отпустили даже на день. А освободившиеся из плена его сослуживцы рассказывают, что их всех возвращают на фронт. Большинство из них тяжело ранены, по возвращении из плена все писали рапорты на отказ от контракта.
«Их в кандалах везут»
37‑летний Иван Гребенников в плену пробыл 10 месяцев — с июля 2024 года. На войну против Украины газосварщик из Алтайского края завербовался из колонии в апреле 2024 года.
«У него дочке 4 года, он ради нее хотел выбраться [из колонии], думал, полгода повоюет, как вагнеровцы, и готово — на свободе с родными, — говорит родственница Ивана Наталья (имя изменено по ее просьбе). — В итоге его три месяца там [на фронте] держали, потом еще в плену 10 месяцев. А сейчас, когда, наконец, обменяли — даже домой не довезли, вернули, как скот, назад. Хотя никто из них не хочет воевать. Там не то, чтобы не спрашивают — многие бежать готовы, их в кандалах [наручниках] везут».
Ранее несколько военнослужащих действительно записывали видео, как на штурм их перевозят в наручниках, пристегнутых к сидениям. По словам самого Ивана, не прикованы были только такие же тяжело раненые, как он — с переломанными руками и калеки на костылях.
«Не производят ВВК (военно-врачебная комиссия), никакой медкомиссии, в теле пуля, рука переломана. Домой не отпускают», — говорит Гребенников на камеру, когда его в составе 35‑й отдельной гвардейской мотострелковой бригаде (в/ч 41659) везут вместе с другими пленными после обмена в Донецк.
До этого Гребенников записывал видео, как его за отказ возвращаться на фронт посадили в камеру в его воинской части.
Согласно меддокументам Гребенникова, 30 июня 2025 года врач-невролог провел осмотр и поставил диагноз, указав категорию годности к военной службе — «Д» (полностью не годен). Невролог дал направление Гребенникову в Брянку (город в Луганской области Украины) для «лечения, прохождения военно-врачебной комиссии (ВВК) и официального определения категории годности».
Однако все назначения врача командование проигнорировало — Гребенникова и других раненых, возвращенных после плена, насильно отправили на фронт.
«Нам казалось, что после возвращения из плена нас хотя бы лечить будут. Куда там — нам в наглую поменяли категории на фальшивые — мне, например, мою «Д» заменили на «Б» (годен к службе с незначительными ограничениями), хотя у меня правая рука как была в нескольких местах перебита — так и висит. У меня до сих пор пуля в теле — даже не оперировали, — говорит Иван. — И нас таких очень много — на костылях, в гипсе. Им просто по**й, везут на донецкое направление калек».
По словам Гребенникова, в военном билете ему изменили не только категорию годности, но и звание: вместо младшего сержанта вписали — рядовой.
Родственники Гребенникова говорят, что писали в Минобороны и военную прокуратуру. Ответа не получили. Напротив, после их заявлений Гребенникова экстренно отправили в Донецк, отказав в положенной процедуре ВВК.
«Минобороны — черная дыра, оттуда вообще не отвечают, — говорит Наталья. — Из прокуратуры пришла отписка, что якобы «все по закону» с Иваном творят. А как по закону можно раненого после плена без реабилитации и даже лечения, без согласия(!) обратно кидать на первую линию?! Что он там навоюет без правой руки?! Он ни автомат держать не может, ни машину вести, даже раненого сослуживца — вытащить не сможет. Я просто не понимаю, зачем им целая рота (а с Иваном везут таких же раненых) инвалидов на фронте? Для галочки? Кому они эту галочку показать должны? Их же там следующим же обстрелов всех добьют — кому нужна их смерть?!»
Иван говорит, что воевать не хочет — хочет увидеть дочь, вернуться к работе газосварщиком. Однако отказные рапорты от участия в боевых действиях, написанные им и его сослуживцами после возвращения из плена, никто не рассматривает.
«Никакого подтверждения, что их вообще передали наверх, у нас нет, — говорит Валерий из той же в/ч №41659. — Напротив, вместо комиссий или демобилизации нас сгрузили всех в автобусы — кто легко ранен, пристегнули наручниками, инвалидов — так закинули, и повезли на донецкое направление. Нет, в тылу не оставят, повезут к первой линии. Сдохнем там, конечно. Всем на всех по**й».
«Мобилизация, плен, реабилитация, погиб»
В августе 2025 года в Улан-Удэ прошли похороны старшего прапорщика Дмитрия Петрова.
«Он родом из села Бичура, но вырос в селе Буй, там мы и школу закончили, — говорит его одноклассник Сергей (имя изменено для его безопасности). — В армию тоже вместе нас забирали, только он в Москве служил, а я у нас, в Бурятии. Я после срочки сразу свалил [из армии], а он дослужился до прапора. Но потом уволился, в 2003 году. Я почти сразу переехал в Улан-Удэ, а Дима еще жил с семьей в Буе и только в 2022 году перебрался сюда. Мобилизовали его в том же сентябре. Так как он был на контракте в прошлом, пусть и недолго, он не удивился. Насчет хотел — не хотел. Ну, у него был выбор, что ли? Сами как думаете? У него дочь и сын маленькие. Думал, что отказаться не имеет права».
В сентябре 2022 года Петрова мобилизовали в 37‑ю мотострелковую бригаду, в феврале 2023 года он попал в плен, а уже в апреле 2023 года был освобожден.
«Он приходил в отпуск. Но я не помню, чтобы его вообще выпускали после обмена сразу. Он был на реабилитации несколько недель, потом в Кяхте, где часть. Но потом его отправили опять на фронт. Не спрашивая, конечно. В июне его наградили даже, а в июле [2025 года] погиб. Вот говорят, что раз пережил плен, типа счастливчик — пуля не возьмет. **йня это все», — говорит Сергей.
По словам собеседника, у Петрова осталась большая семья — пожилой отец, брат, жена, сын и дочь.
«Вроде бы, жена, Ольга, его просила не ходить [на войну]. Там и раны о себе давали знать и в целом состояние было не очень, но в январе, когда его опять забрали, уже не спрашивали, хочешь — не хочешь, сильно ранен или нет. Уже был на войне — пойдешь еще, воевать больше некому», — говорит друг погибшего.
Правозащитники отмечают, что, несмотря на то, что 117‑я статья Женевской конвенции запрещает оставлять военнопленных на военной службе после возвращения, российские власти ее не соблюдают.
«Де-факто все контракты с Минобороны РФ сейчас бессрочные. И в российском законодательстве есть лазейка, согласно которой, так как сейчас активные военные действия, а не перемирие — то и пленные остаются в статусе военнослужащих. То есть из-за продолжающейся войны плен — не повод для увольнения из армии, — говорит правозащитник Алексей (полное имя собеседника не указывается для его безопасности). — Если пленный ранен, то в теории он может требовать военно-врачебной комиссии. Но на практике организовать ее сложно, если ты не на «гражданке»».
Названы 13 российских командиров, причастных к преступлениям в Буче
Россия усовершенствовала атаки дронами — обеспечивать тыл украинцам становится сложнее
«Один шприц на всех». В российской армии эпидемия ВИЧ и гепатита
ГУР взяло ответственность за взрывы под Владивостоком: называют это местью военным РФ, участвовавшим в убийствах пленных украинцев
Российский офицер помог ВСУ ударить по российскому полигону и убить 65 военных
Секретный канал обмена пленными между Россией и Украиной. Неизвестные ранее детали операции
Комментарии