«Я перекинул детей за борт». Как затонул «Адмирал Нахимов», при крушении которого погибли три белоруса
Лайнер «Адмирал Нахимов» часто называли советским «Титаником». Но «Титаник» тонул почти три часа, а «Адмирал Нахимов» ушел под воду всего за восемь минут. Это стало крупнейшим кораблекрушением в истории послевоенного СССР. В годовщину трагедии «Белсат» рассказывает, что произошло 31 августа 1986 года, когда погибли 423 человека, в том числе три белоруса.
Как «Berlin» стал «Адмиралом Нахимовым»
Пассажирский лайнер «Адмирал Нахимов» начинал жизнь под другим именем. В марте 1925 года в Германии его спустили на воду под названием «Berlin»: сначала он ходил через Атлантику в Нью‑Йорк, затем работал на средиземноморских круизах. С началом Второй мировой войны лайнер переоборудовали в госпитальное судно. В январе 1945‑го «Berlin» напоролся на мины у побережья Балтики и затонул на небольшой глубине.
Работы по его подъему начались в 1946-м, но в новогоднюю ночь 1947-го, когда корпус вывели к поверхности, сработало немецкое минирование — прогремел взрыв, и корабль снова ушел на дно. Со второй попытки его все же удалось поднять, судно отправили на ремонт в ГДР.
Пароход передали СССР в счет репараций и переименовали в честь российского флотоводца — «Адмирал Нахимов». Прикрепили к Черноморскому морскому пароходству.
Лайнер «Адмирал Нахимов» стал символом роскоши: лестницы с бронзовыми поручнями, ковровые палубы, музыкальный салон, рестораны, библиотека, открытый бассейн. Корабль успел поучаствовать и в «большой истории» — в период Карибского кризиса перевозил советских военных на Кубу, позже совершал рейсы с делегациями. Со временем стало ясно: корабль физически устал и морально устарел. Дальние линии сменили короткие черноморские круизы, а списание намечали уже на осень 1986‑го.
«Один день — один город»: советский «all inclusive»
Круиз на советском лайнере — это была мечта, доступная не каждому. Недельная путевка на Крымско‑Кавказской линии стоила 28-150 рублей (в зависимости от класса каюты), но попасть на «Адмирал Нахимов» мог далеко не каждый житель СССР.
Деньгами дело не ограничивалось. Большая часть мест распределялась через профсоюзы и предприятия: путевки шли «ударникам», ветеранам, передовикам производства, коллективам крупных заводов и учреждений. Часть билетов заранее выкупали организованные группы от предприятий и комсомольских комитетов, и лишь остатки попадали в свободную продажу в курортные кассы — там за ними выстраивались очереди и вели «списки». Дефицит неизбежно порождал блат: чаще всего на «Адмирал Нахимов» попадали «по знакомству» или через профком.
В обмен пассажиру обещали редкий для СССР уровень сервиса — «один день — один город», концерты, кино, дискотеки, бассейн на солнцепеке и «интуристовский» ассортимент в барах. Это было актуально, учитывая «сухой закон» в те годы.
«Да, идите». Фраза, после которой все пошло не так
Вечером 31 августа 1986 года лайнер был в Новороссийске. На борту — 1234 человека: пассажиры и члены экипажа. В 22:00 «Нахимов» должен был выйти к Сочи, но немного припозднился: на борту ждали «высокого гостя» — начальника УКГБ по Одесской области генерал-майора Алексея Крикунова с семьей.
На верхних палубах — концерт и дискотека, в кинозале начинается «Я любил вас больше жизни», в ресторанах — поздние ужины, часть публики отмечает День шахтера и «чествует ветеранов». Многие дети уже спали в каютах.
В это же время со стороны входа в Цемесскую бухту шел балкер [специализированное судно для перевозки грузов насыпью] «Петр Васев» с грузом канадского ячменя. Капитану «Адмирала Нахимова» Вадиму Маркову доложили, что впереди предстоит расхождение с идущим со стороны Босфора сухогрузом. По правилам, уступать должен был пассажирский пароход, однако капитан «Петра Васева» Виктор Ткаченко по радио заверил, что пропустит лайнер.
— Вы можете нас пропустить?..
— Идите!
— Мы можем идти тем же курсом?..
— Да, можете идти.
— Вы пропустите нас?
— Да, идите.
С этого момента началась цепочка роковых ошибок, приведшая к катастрофе.
«Команда назад» опоздала: таран «Адмирала Нахимова»
Убедившись, что расхождение с балкером идет «по плану», капитан «Адмирала Нахимова» Марков передал управление второму помощнику Александру Чудновскому и спустился в каюту: на мостике остались Чудновский, рулевой и вахтенный наблюдатель. На «Петре Васеве» капитан Ткаченко вел судно, главным образом полагаясь на САРП [комплекс, который по радиолакатору рассчитывает предполагаемые курсы и точки наименьшего сближения целей], ббудучи уверен, что получится «красивое» и безопасное расхождение на малой дистанции. Предупреждение третьего помощника Петра Зубюка о неизменном пеленге — очевидный признак опасного сближения — должной реакции сразу не вызвало.
«Говорили, что он лихач и профессионал невеликий. Хотя у него для смеха было написано в характеристике «умело маневрирует в проливах и узкостях», — рассказывал о Викторе Ткаченко бывший капитан-наставник службы безопасности мореплавания Черноморского морского пароходства Вадим Демченков.
Чудновский держал огни балкера в бинокль, запросил пеленг у рулевого и, получив подтверждение сближения, вышел в эфир: на «Васеве» его снова заверили, что пассажирский пароход пропустят, если он продолжит прежний курс. Осознав, что дистанция стремительно тает, Чудновский, не вызвав немедленно Маркова, начал уводить лайнер и потребовал от «Васева» немедленно снижать ход и сдать назад.
Ткаченко наконец отвел взгляд от индикаторов САРП и дал команды на уменьшение хода, остановку и реверс, но времени уже не оставалось: инерция тяжелого балкера свела маневр на нет.
В 23:12 «Петр Васев» бульбом — выступающей выпуклой частью носа — ударил в правый борт «Адмирала Нахимова», прорезав обшивку и оставив пробоину в 84 м².
Восемь минут до дна
Вода мгновенно пошла через пробоину и открытые иллюминаторы на нижних палубах. «Адмирал Нахимов» быстро лег на правый борт, вскоре погас свет. Учебной тревоги перед выходом круиза не проводили — началась паника.
Спустить успели лишь одну шлюпку, надувных плотов оказалось мало. Около 23:14 механик запустил аварийный генератор — аварийное освещение проработало примерно две минуты. Капитан Марков, вернувшись на мостик, не успел организовать оповещение по радио и отправил матросов осмотреть повреждения, к 23:16 крен достигал 40—45°. Тогда Марков запросил у «Петра Васева»: «Спускайте все имеющиеся у вас шлюпки и плоты!»
Сухогруз остался на плаву, вернулся к месту столкновения и начал сбрасывать жилеты, круги, канаты и штормтрапы, но подняться по ним смогли немногие — всего на борту «Петра Васева» спасли 37 человек.
«Лена бросилась к Денису. Я им приказал стоять за ограждениями, а сам поспешил на помощь ребятам. На меня что-то упало, сшибло с ног. Я поднялся. Удалось сбросить еще четыре плотика. Они отдавались с трудом. Их тут же отбивало к корме, там было большое скопление людей. Жена держалась за леер, ее охватил ужас… Я бросил ребенка в только что спущенный плотик, но его тут же придавило шлюпкой уходившего в воду судна…» — рассказывал электрик «Адмирала Нахимова» Александр Долинский, взявший в этот рейс с разрешения командования судна жену Елену и четырехлетнего сына Дениса. Они оба погибли.
На «Нахимове» в темноте люди метались по коридорам: кто-то прыгал за борт, кто-то скатывался по левому борту в пятно мазута, многие рвались в каюты за детьми.
«Я побежал по коридору и кричал: «Люди, выбегайте! Авария». Двери нашей каюты заклинило. Я выбил ногами вентиляционную решетку внизу двери, с трудом залез в каюту. Там нащупал маленькую Лауру, протолкнул ее в коридор, потом помог выбраться Анжеле. Сам полез следом, поставив детей на ноги. Потом я вспомнил, что в каюте есть спасательные жилеты. Вновь пробрался туда… И мы побежали к выходу. Корабль уже ложился на бок. По-видимому, крен был градусов 45. Я повторял девочкам: «Держитесь! Держитесь!»
Судно тонуло очень быстро. Я перекинул детей за борт, крепко держа их руками. Потом корабль как-то очень быстро, почти мгновенно окунулся в воду. Поток воздуха вытолкнул меня, ударил головой о верхнюю палубу. В это время Анжелу вырвало из рук, и с Лаурой я пошел под воду. Очнувшись, метрах в четырех от себя увидел Лауру. К ней подплыл парень, сказал, что поможет. Ведь рядом был надувной спасательный плот. С парнем мы втащили Лауру туда. Но сам я не залез на плот, а увидев тонущую женщину, поплыл к ней. Подтащил к плот. Забравшись на плот, она сняла с себя платье, укутала Лауру и посадила ее с собой, согревая теплом своего тела. Потом я увидел девочку, которая плыла к плоту. Я ее уже знал. Это была Оксана Немина из Кировограда. Я подтолкнул кусок доски, а потом помог забраться на плот. В конце концов к нам попала еще старушка. Всего нас было человек восемь», — вспоминал пассажир лайнера Виктор Габрильянц.
Второй помощник Александр Чудновский, осознав, что произошло, заперся в своей каюте и утонул. Стюардессы Татьяна Федорова и Вера Федорчук до последних минут раздавали и надевали на людей жилеты, открывали каюты — обе погибли. Маркова выбросило за борт, он выжил.
Через восемь минут после столкновения, в 23:20, пароход ушел под воду, пройдя по инерции около 900 метров.
«Развернулось то судно, которое нас ударило. Возле этого судна было много плотов с людьми. Оно побило все эти плоты, попереворачивало все… Винтом порубило много жертв в воде — возле нас плавали руки, ноги…» — рассказывала о том, что происходило после крушения лайнера Раиса Фирсова, работавшая поваром на «Адмирале Нахимове».
Спасательная операция и поисковые работы
Первым к месту катастрофы подошел лоцманский катер ЛК-90, он подбирал людей еще до массового подхода судов.
«Там все — весь хлам, все плавало, мазут.., все плавало. И люди в этом хламе. В основном, в данный момент было больше погибших, пока их море не отнесло…, чем живых. Начали поднимать людей на борт. Увлеклись. Никого больше не было кроме нас. Кто подымался на борт сам, кого мы вытаскивали… Смотрим, мы начинаем крениться на правый борт. Я капитану-механику говорю: «Витя, еще 10-15 минут и нас опрокинет… Люди опрокинут нас, затопят, больше не продержимся!»» — вспоминал лоцман ЛК-90 Михаил Карпов.
Капитан Новороссийского порта отдал приказ всем плавсредствам следовать в район катастрофы: в операции участвовали 64 судна — буксиры, рейдовые и пограничные катера, «кометы» на подводных крыльях. На рассвете подключились 7 вертолетов и самолеты. Последнего выжившего подняли из воды спустя 15 часов. Всего удалось спасти более 800 человек.
На берегу организовали импровизированные пункты обогрева, раздачи одежды и горячего питья.
«Весь причал был окружен людьми в униформе. Нас отвели в один из залов морского порта, где уже находились несколько групп спасенных. Люди были в таком виде, в котором их застала авария — в спортивных костюмах, майках и трусах, вечерних нарядах, все перемазанные мазутом и краской. Кто-то сидел с широко открытыми глазами в ступорном состоянии, кто-то рыдал по пропавшим родным, другие не скрывали радости, что остались живы. Один из автобусов отвез нашу группу в отель «Черноморский». После поселения я нащупала в кармане носовой платок и несколько монет, всего 80 копеек. Это были все вещи, оставшиеся у нас после катастрофы…» — рассказывала пассажирка «Адмирала Нахимова» Марта Бартош.
Утром всех пострадавших в гостинице допрашивал следователь, который предупредил, что о кораблекрушении пока никому говорить нельзя.
Первые краткие сообщения о гибели «Адмирала Нахимова» в советских газетах появились лишь 2 сентября.
Тела погибших свозили на 15‑й причал, где шли опознания. Поисковые работы на месте крушения лайнера проводились до 19 сентября. Но после гибели двух водолазов они были прекращены.
««Некоторые водолазы, которые спустились к лежавшему на дне «Нахимову», лишились рассудка: столь ужасающую картину выдержит далеко не каждый, — рассказывал старший мичман в отставке Михаил Алейник. — Лично я до сих пор вздрагиваю при одном лишь воспоминании: гроздья трупов, поднятые из пучины на веревках, скопом… Немудрено, что многие наши ребята после «нахимовской» операции оказались от своей специальности и больше никогда не спускались под воду».
Родные требовали высшей меры — капитанов приговорили к 15 годам заключения
Расследованием причин крушения занималась правительственная комиссия во главе с первым заместителем председателя Совета Министров СССР Гейдаром Алиевым. Выдвигались различные версии трагедии: диверсия, человеческий фактор, присутствие третьего судна. Доходило и до откровенно конспирологических — например, что целью крушения судна было убийство высокопоставленного сотрудника КГБ Алексея Крикунова или использование микроволнового оружия.
В результате следствие квалифицировало трагедию как результат человеческих ошибок и нарушений правил расхождения.
Согласно выводам комиссии, капитан сухогруза «Петр Васев» Ткаченко «допустил чрезмерно опасное сближение судов, пренебрег данными визуальных наблюдений вахты на мостике и обращения к нему вахтенного помощника парохода «Адмирал Нахимов», не выполнил своих заверений уступить дорогу, упустил время для осуществления маневра по безопасному расхождению судов, проявил неоправданную самонадеянность и халатность в управлении судном». Капитан парохода «Адмирал Нахимов» Марков «в условиях сближения с другим судном, не согласовав лично с капитаном сухогруза порядок расхождения, преждевременно покинул мостик. Не проконтролировал действия вахтенного помощника при сближении и расхождении судов. Проявил самоуспокоенность и безразличие к событиям на мостике».
Родные погибших требовали расстрела, но следствие квалифицировало действия капитанов по ст. 85 УК РСФСР (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта).
В марте 1987 года в Одессе капитанов Виктора Ткаченко и Вадима Маркова приговорили к 15 годам лишения свободы каждого. После распада СССР их помиловали. Ткаченко эмигрировал в Израиль, сменил фамилию и в 2003‑м погиб в крушении яхты. Марков работал капитаном‑наставником, умер в Одессе в 2007‑м.
Жертвы и память
На борту «Адмирала Нахимова» было 1234 человека. Из них погибли 423 (359 пассажиров и 64 члена экипажа), в том числе и трое белорусов — 25-летний пассажир Сергей Петровец и два члена экипажа. Внутри корпуса затонувшего лайнера остались 65 человек — их не смогли поднять.
Корабль покоится на глубине около 47 метров. Этот район официально объявлен местом захоронения: действует режим охраны — запрещены постановка на якорь, подводные работы и любое вмешательство.
Ежегодно 31 августа в Кабардинке и на рейде Цемесской бухты проходят траурные церемонии: к месту гибели выходят катера с родственниками, на воду опускают венки.
Материалы дела по крушению «Адмирала Нахимова» до сих засекречены.
Сейчас читают
«После Нового года можем оказаться на улице». Посетили шелтер, который предоставляет крышу над головой политзаключенным, вынужденным покинуть Беларусь1010
«После Нового года можем оказаться на улице». Посетили шелтер, который предоставляет крышу над головой политзаключенным, вынужденным покинуть Беларусь10
Пропавший Анатолий Котов был партнером самого высокопоставленного белорусского разведчика, который переехал в Польшу. Здесь может быть ключ к разгадке его исчезновения7777
Комментарии