Топовый белорусский волейболист устроился учителем физкультуры в Польше

«Августов — родное Глубокое в версии 2.0»

Когда-то Артур играл в Польше, к тому же в этой стране жили друзья — один из них помог обустроиться.

Жена спортсмена с детьми приехали в Августов раньше него, а он согласился поиграть сезон в Китае. В 2024 году он решил закончить со спортом и присоединился к семье. В Августове Артур живет уже больше года. В небольшом польском городе спортсмену комфортно.

— Город чем-то напоминает родное Глубокое, где провел детство. Только в версии 2.0, конечно. Здесь хорошая инфраструктура, есть частные садики и школы, современные супермаркеты, доставка отлично работает — боюсь, Глубокому до Августова далеко. Там пять лет назад и мобильный интернет не везде был.

По словам экс-волейболиста, главные проблемы у него те же, что и у многих эмигрантов: язык и вопросы легализации.

— Если бы жил в стране, где не надо учить язык и сразу бы выдали паспорт, все было бы идеально. А так порой опасаешься: вдруг власти придумают очередной закон и придется снова переезжать. Но такова реальность эмиграции — я это принимаю.

«Варшава — не мой город»

Во время игровой карьеры Удрис провел два сезона в Польше. Клуб из Ченстоховы был первой зарубежной командой спортсмена, а в 2019 году он оказался в Варшаве. Правда, воспоминания о том времени у него не из приятных.

— Это был один из двух худших сезонов в карьере. Мало того что недоиграли год из-за коронавируса, так еще и обстановка в коллективе была токсичная. Мне не нравился ни тренер, ни, например, отношение старших партнеров к младшим. Кроме того, получил травму в начале сезона, в которой винил себя. Потом колено постоянно опухало… Короче, не вписался в ту команду.

Сейчас Варшава в его глазах проигрывает Августову, в том числе из-за отношения к иммигрантам.

— В моем окружении поляки приветливые, готовы помочь при необходимости. Не было такого, чтобы косо смотрели, если говорил на русском. А вот в Варшаве случалось. По работе регулярно езжу в столицу, встречаюсь там и с друзьями. Помню, с коллегой в трамвае что-то обсуждали на русском и какие-то, назовем так, маргиналы, предложили «отправиться» в Украину. В Августове даже в местном ужонде (госоргане. — Прим. MOST), когда я на суперломаном польском пытался объясниться, мне сказали, что все хорошо, никакой переводчик не понадобится.

Белорусу не понравилось в Варшаве и по другой причине.

— Внутри столицы разъезды занимают много времени, выше цены на частные школы, аренду жилья. Если бы о переезде в Белосток я бы, может, и подумал в будущем, то в Варшаву — вряд ли. Не мой город.

«Никто не запрещает мне импровизировать»

Несмотря на некоторый языковой барьер, Удрис с 1 сентября этого года работает в Августове учителем физкультуры в частной школе. Он проводит уроки у детей пяти классов — с четвертого по восьмой, а еще закреплен за одним классом в роли помощника для ребенка с особенностями развития.

— В эту школу во второй класс ходит и моя дочь Кира. Она, кстати, если что-то не знаю по-польски, мне помогает. Но вообще руководительница сказала, что если на уроках буду чаще использовать английский — а школа двуязычная, — то даже лучше. Но я все же стараюсь чаще говорить на польском. В Августове, кстати, почти нет русскоговорящих, что хорошо для быстрейшей интеграции.

По словам Удриса, в его школе на уроках физкультуры нет нормативов, хорошо знакомых белорусам с детства.

— В программе прописаны общие направления, но никто не запрещает мне импровизировать. Занимаемся в зале. В основном даю упражнения на командные взаимодействия.

«Приоритет — психология»

Артур пока не уверен, надолго ли его затянет работа учителем. Ведь еще во время спортивной карьеры волейболист окончил Восточно-Европейский институт психоанализа по специальности психолог и стал проводить онлайн-консультации.

— Сейчас у меня получается так, что в школе загрузка примерно 40 часов в неделю. Мог бы брать и больше часов, но все же приоритет — психология. Но пока нет такого количества клиентов, чтобы обеспечить финансовую независимость. А в школе в месяц зарабатываю около 6500‑6800 злотых на руки. Это хорошее подспорье, — рассказывает белорус.

В работе в школе образование психолога и знание терапевтических техник порой очень кстати.

— Помню, две девочки отказывались держаться за руки с двумя мальчиками, как было предусмотрено во время упражнения. Что-то произошло. Поочередно ходил к ним, чтобы выяснить причины конфликта и что можно сделать для нормализации общения. И с помощью диалога и серий взаимных уступок удалось добиться, что, по крайней мере сейчас, они уже не задираются.

«Не хотел быть снова без семьи»

Удрис признается, что в принятии вынужденной эмиграции ему помогло спортивное прошлое — частая смена клубов, стран, необходимость быстрой адаптации к незнакомой культуре.

— Я играл не только в Европе, но и в Казахстане, Турции, Южной Корее, Китае, Катаре. Правда, в профессиональной команде хорошего уровня за тебя почти все вопросы решает клуб. Хотя последний сезон был очень тяжелый. Находился в Китае без семьи, в клубе постоянно давили, мол, надо-надо, давайте умрем, но победим. Это давило морально. По-хорошему надо было заканчивать карьеру еще в 2022‑м после сезона в Греции, когда с ПАОКом из Салоников выиграл Кубок страны.

Дальше, по словам Удриса, его интерес к волейболу постепенно угасал.

— Может, еще бы поиграл сезон-два, но не хотел быть снова без семьи. Мы с женой уже поняли, что будем жить в Польше. Кроме того, волейболистам в Европе сегодня не платят столько, сколько в той же Азии. В финансовом плане не было вариантов, чтобы имело смысл срываться. Ну и всегда надо помнить о странах из «красной зоны», которые могут помочь белорусскому режиму [в экстрадиции].

Артур хорошо понимает психологические проблемы, с которыми сталкиваются белорусы в эмиграции.

— Трудно смириться с мыслью, что не можешь в любой момент приехать домой, навестить близких. И у меня нет универсального совета как помочь. Сам хорошо понимаю, что в Беларуси мне было бы легче развивать свою практику, мы с семьей скучаем по Минску. Нет и не будет идеальной страны. Но стараюсь избегать временных решений и интегрируюсь в жизнь в Польше.

«С друзьями работать неэтично»

У Артура и самого есть опыт обращения к психологу.

— И синдром самозванца был во время карьеры, и суицидальные мысли присутствовали — мол, что мне вообще делать после волейбола. Откладывал до последнего, пока не обратился к психологу. Знаете, какая черта объединяет многих беларусов? Они готовы отдать все человеку, попавшему в беду, но сами вот будут терпеть трудности до последнего. С одной стороны, такое спасательство восхищает. С другой, когда это проявляется в гипертрофированной форме, то возникают проблемы. Вопреки распространенному заблуждению, сложно не терпеть, а как раз признать проблему и попросить о помощи.

Недавно вместе с коллегой Удрис запустил терапевтическую группу в Варшаве.

— У нас десять человек. Как вы понимаете, в этой работе очень важна конфиденциальность. Могу разве что сказать, что занимаемся с беларусами и украинцами. Так или иначе все запросы связаны с отношениями, проработкой стыда. Скоро планируем набрать и онлайн-группу.

Артур говорит, что в его практике были и сессии со спортсменами.

— Про один случай могу рассказать немного подробнее. Договорились на десять сессий с волейболистом. Я его знал поверхностно — с друзьями работать неэтично, на такое никогда не пойду. И мне очень понравилось, как все прошло. Проблема, которая была у спортсмена, исчезла. Так что знание специфики помогает. Но не знаю, хотел ли бы работать со спортивной командой. Спорт — это о результате, достижениях, терпении, а психология фокусируется на поиске личного счастья. Хотя в Августове предлагали поработать с волейболистами. Бесплатно. Я отказался — с моим опытом это уже не вариант.

• 5
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 1