Лидер «Молодого фронта» Денис Урбанович отбыл 15-суточный арест на Окрестина и Жодино.
Лидера «Молодого фронта» превентивно задержали накануне Дня Воли. Своими впечатлениями от ареста парень поделился с «Нашей Нивой».
«Меня задержали 21 марта. Я прочитал, что утром задержали Игоря Борисова из БСДП, а через полчаса вышел из дому в Малиновке, перешел дорогу к остановке — и уже со всех сторон ко мне побежали.
Показали удостоверение, предложили проехать в Октябрьское РУВД. Я спрашиваю: «А какой протокол?» Мне отвечает омоновец: «Ну вы же сами все понимаете, так надо». Милиционеры составили протокол, что я, мол, не подчинился какому-то их требованию.
Меня отвезли на Окрестина. В понедельник был запланирован суд, он прошел за пару минут. Был непонятный свидетель в маске, который рассказал, что он предложил мне пройти на профилактическую беседу, я отказался, сел на асфальт, потянул его за рукав. Стандартная такая схема. Судила меня Ольга Неборская — 15 суток. Было много людей в тот день, которых судили.
Потом меня перевели в ЦИП. В двухместной камере нас было 10 человек. Все как обычно: ведро хлорки на проверке. Хорошо так пекло глаза. Тяжело дышится. Особенно плохо, когда ты сидишь на втором ярусе. Где-то через часок завели к нам Игоря Борисова. Спали на полу кто как может. Одну ночку пережили, и нас увезли в Жодино.
Читайте также:
Председатель БСДП Игорь Борисов вышел после 15 суток: На Окрестина травят хлоркой, у ребят в камере Козлова были ожоги
Нас в автозаке было 22 человека: 12 парней и 10 девушек. Сначала в Жодино все было хорошо: 10 человек на 10-местную камеру. Но потом подкинули еще пятерых. Когда нас было уже пятнадцать, то забрали у нас матрасы, подушки, книги, ручки, сканворды, судоку, шашки, игру «Уна». Забирали, приговаривая: «Хорошо живете? Ну теперь будете еще лучше жить».
На Окрестина на полу спать лучше, он там деревянный, а в Жодино на плитке прохладно. Когда в 2015 году я сидел по уголовному делу в Жодино, то знал, что этот корпус, где сейчас сидят политические, для «крытчиков» — тех, кто сидит в условиях крытого режима, а также было две камеры с «малолетками». Когда я вошел в камеру, то сразу понял, что она была для «крытчиков»: там две двери и есть отверстие для снятия наручников. Когда заходит милиция, то нужно стать лицом к стенке и руки держать сзади — это тоже используется только в отношении «крытчиков». Для административников такого не должно быть. Даже когда я сидел под следствием в СИЗО, то такого не было.
1 апреля с утра — не знаю, что у них там произошло — забрали из нашей камеры штангиста Сашу Тихановича и избили. Его вывели буквально на 10 минут и привели обратно. Тогда дежурный показывает пальцем на меня: «Ты тоже выходи». Я чистил зубы, даже не сполоснул, только щетку положил.
Меня отвели в душевую. Я даже не успел ничего сообразить, как достали дубинку и стали дубасить. Врезали по заднице два раза и раза четыре по спине жиганули. Я спрашиваю: «Что такое?» Отвечают: «Ты смуту в камере не наводи». Какую смуту, я так и не понял. Говорит: «Ты же не рядовой оппозиционер, должен понимать».
В Жодино присутствует резерв, это группа подавления. Если зэков ведут, и они нападают на конвой, то зовут резерв. Это омоновцы. Тогда они уже стелят всех подряд: бьют по головам, ни по чему другому. Всегда нужно закрывать голову руками, пусть лучше по ним бьют.
Потом отвели в камеру. Я им что-то еще сказал, мол, что вы за всё будете отвечать. Через час задираю майку, а у меня вся спина сине-фиолетовая, даже сейчас еще желтое пятно осталось. На проверке слышатся крики, стоны, мы уже все замерли — в основном же студенты сидели, радиофизики и юристы, — а там удары, крик за дверью. И тут заходят к нам, называют фамилии. Нужно выбегать из камеры, держа голову вниз. Если не бежишь, то тебя бьют дубинками по рукам, ногам, подгоняют.
Поставили в коридоре на такие растяжки, что я думал штаны треснут, руки вывернуты ладонями наружу. Кому-то дубинкой дали по спине, кому-то ногой по ноге, мне коленом в поясницу, а потом прижали к стенке. И так во всех камерах крики: «Не бейте».
У одного парня на простыни нашли надпись «Жыве Беларусь», стали избивать, он зарыдал что ли — только тогда прекратили. У девушек тихо было, их не били. Парней гоняли всех.
Они были в милицейской форме и балаклавах. Отбирали цукаты, орешки, если в течение двух дней не съешь. Даже влажные салфетки забрали. Проверки были ночью по два раза, устраивали перекличку.
Ведут себя нагло, орут, оскорбляют. Один орал на других: «Я вас учил, как проводить обыск, как создавать условия, почему вы этого не делаете?» Он кричал на милиционеров, я не мог глянуть, кто точно это был. Значит, инициатива исходила не от них, а от кого-то сверху.
Когда освобождался, то повезло немного. Они чуть напутали, проверяли на наличие писем, записок: кого-то били, кого-то к стенке прижимали, а я это все сунул в полотенце и белье и бросил в угол. Они меня раздели до трусов, но ничего не нашли.
Тогда молодой дежурный смотрит мое дело. Говорит: «О, смотрите, сколько раз его привлекали. Урбанович, ты совсем обнаглел? Давайте ему дубинку в жопу засунем! Скрутили, положили на стол, я думал мне уже кирдык, но почти сразу отпустили, ничего не делали. Сердце стучит — это уже перебор. Потом повели меня на освобождение.
Со мной освобождали такого парня — Адамовича, так его шлепнули об стенку, им не нравилась его фамилия. Еще не любили фамилию Тиханович: мол, похожа на Тихановского. Тихановича били исключительно за фамилию. Он там пятый раз сидит, к нему пришли прямо домой и забрали. А меня били чисто за «Молодой фронт», я так думаю.
Сидели в основном студенты со мной, их задерживали на Бангалор 27 марта. Когда заехал, то там сидели двое «бывалых», которые ругались на политических, мол, из-за нас они не курят, очень дерганые хлопцы. У одного из них милиционер вырвал клок волос, я такого никогда не видел.
Всем сотрудникам от 20 до 25 лет — они все молодые. Я узнал одного милиционера, который раньше работал в изоляторе на Скорины в Минске, он меня тоже узнал.
Мы сидели и думали, что же их так переклинило. А они нам говорили, что мы теракты проводим, войну. Какие, блин, теракты, о чем вы? Они нам говорили, что наши дети будут на них молиться, что они, мол, войны не допустили в страну. Я такого дебилизма еще не слышал».
Сейчас читают
«Освобождали немцев от фашизма, а сами оставались в том же дерьме». Опубликована третья часть воспоминаний Григория Березкина о советских репрессиях3434
Комментарии