Одна из хорошо известных живописных работ немецкого художника Альбрехта Дюрера, «Портрет венецианки», когда-то хранилась в резиденции рода Ваньковичей на Минщине. Еще в 1918 году полотно вместе с произведениями Рембрандта, Гольбейна и Брейгеля выставлялось в Минске, но теперь находится в коллекции одного из западных музеев. «Минский Дюрер» был даже на банкнотах немецких марок, но в Беларуси о картине ничего не знают.
О своей прежней находке упомянул социолог Алексей Ластовский, который наконец-то увидел картину своими глазами в экспозиции Венского музея истории искусств.
Несколько лет назад он неожиданно обнаружил, что одна из важнейших и известнейших работ Альбрехта Дюрера, «Портрет венецианки» 1505 года, в начале прошлого века еще хранилась в одной из резиденций Ваньковичей на Минщине. Это меняет представление о ценности художественных собраний, собранных местной шляхтой.
Минский круг и минская выставка
В 1916 году в Минске начало действовать местное отделение Варшавского общества охраны памятников прошлого — так называемый Минский круг. В разгар Первой мировой войны его участники ездили по усадьбам и резиденциям Минщины, описывали и частично собирали исторические и художественные ценности. Часть произведений приобретали, часть брали на депозит.
Это имело не только научный, но и практический смысл: ценности могли исчезнуть во время эвакуации вглубь Российской империи, а после — в вихре революции, насилия и грабежа. Сборы Минского круга в итоге оказались в фондах Национального музея в Варшаве, куда их вывезли в 1919—1920‑х годах. Хорошо прослеживается судьба многих произведений местных мастеров — Домеля, Рустема, Смуглевича, Пешки и других.
Но важной частью этого проекта стала и фотоинвентаризация шляхетских коллекций Минщины. Именно в номерах 21—22 журнала «Tygodnik Ilustrowany» за 1918 год, в публикации о деятельности Минского круга, Ластовский наткнулся на черно-белый снимок женского портрета с подписью, однозначно приписывавшей его Альбрехту Дюреру.
В самом тексте имя Дюрера упоминается только однажды — в строке, где вместе с ним стоят Рембрандт, Гольбейн и Брейгель. Именно произведения этих европейских мастеров, ранее неизвестные исследователям, сотрудники Минского круга обнаружили в шляхетских собраниях на Минщине.
Портрет Дюрера можно видеть и на общей фотографии помещения, где в 1917—1918 годах в Минске проводилась ретроспективная выставка польского искусства, организованная Минским кругом. На том же снимке присутствуют и известные минские художники — Генрих Вайсенгоф и Зенон Ленский.
Но этот женский портрет оказался не какой-то загадочной картиной, утраченной в последующие десятилетия, а хорошо известной сегодня работой, которая фигурирует под названием «Портрет венецианки» и сейчас хранится в коллекции Венского музея истории искусств.
Разгадка того, как произведение Дюрера переместилось из Минска в Вену, очевидно, кроется в провенансе, приведенном на сайте музея: в 1923 году картину купили у ее владельца — Витольда Клеменса Ваньковича.
Кто такой Витольд Клеменс Ванькович
Об этом человеке известно довольно много. Он родился в 1888 году в Варшаве, но уже в 1898‑м конфирмован в Минском кафедральном соборе. Происходил из линии рода, которой принадлежали имения в Игуменском уезде — Шипяны, Смиловичи и Алесино.
Его отец, Павел Ванькович, возглавлял Раду рода Ваньковичей и Общество взаимной помощи дворян Ваньковичей. Сам Витольд получил хорошее образование — учился в Кембриджском университете, после в возрожденном польском государстве сделал быструю дипломатическую карьеру.
Это дает основания утверждать: если известный сегодня «Портрет венецианки» был приобретен венским музеем именно у Ваньковича, то перед тем картина, скорее всего, находилась в одной из его резиденций на Минщине.
К сожалению, по описаниям имений, опубликованным польским исследователем Романом Афтанази, пока невозможно определить точное место, где могла храниться картина, но наиболее вероятно, что это были Минск, Слепянка или Смиловичи.
От Минщины до Венского музея
В 1919—1920 годах, когда большевики начали наступление на территории, занятые польским войском, и в итоге заняли Минск, картина Дюрера вместе с другими семейными ценностями рода Ваньковичей была вывезена в Варшаву.
Перемещение семейных ценностей между Минском и Варшавой юридически было полностью законным. Другое дело — продажа значительных произведений искусства за пределы Польши. Здесь история выглядит более туманной.
В интернете существует байка о том, что якобы при атрибуции картины не распознали Дюрера, чем воспользовался некий маклер Шварц, который выкупил ее за небольшую сумму, а после перепродал ее «берлинскому музею» или в Вену.
Однако эта версия не совпадает с фактами: согласно музейным записям, картину венскому музею продал не мифический Шварц, а сам Витольд Клеменс Ванькович.
Ластовский предлагает другую, более приземленную версию. После Рижского мирного договора представители рода Ваньковичей фактически потеряли свои родовые имения, которые остались по ту сторону границы с Советской Белоруссией. Чтобы обеспечить свое существование, им нужно иметь средства. Продажа картины Дюрера становится одним из очевидных ресурсов.
Дипломатический статус Витольда Ваньковича мог значительно упростить вывоз ценности в Вену без лишних вопросов и экспертиз. При этом, судя по записям, были предприняты шаги, чтобы запутать провенанс: в венских документах портрет обозначен как произведение из собственности «литовской» аристократической семьи.
На дворе 1923 год, Польша и Литва находятся в состоянии постоянного конфликта, а Ванькович — польский дипломат. Поэтому упоминание о «литовской семье» выглядит не данью исторической «литвинскости», а попыткой скрыть настоящих продавцов и избежать скандала, связанного с вывозом ценности.
Аналогию Ластовский видит в поведении Альбрехта Радзивилла, который в 1920‑е годы распродавал доспехи из Несвижской оружейной палаты на британских аукционах под пометкой «оружие неизвестного русского князя».
В том случае скрыть следы не удалось: в Польше разгорелся масштабный скандал. В случае с Ваньковичем продажа картины Дюрера прошла значительно тише, хотя с точки зрения законов и статуса культурных ценностей также была проблемной.
«Атлантида» шляхетских коллекций
История с Дюрером показывает общую ситуацию с исследованностью художественных коллекций на территории Беларуси. Все, что собирали местные роды, — от живописи и скульптуры до оружия и декоративно-прикладного искусства, — в значительной степени остается «неизвестной землей» для белорусской науки.
Среди богатых художественных коллекций, которые до сих пор не изучены, можно назвать галерею Оштарпов в Дукоре, коллекцию Ленских в Суле, собрания Генрика Вайсенгофа в Русаковичах. Даже коллекция Юрия Кобылинского в Минске, фактически первое известное музейное собрание в белорусской столице, до сих пор не была системно исследована.
Ластовский сравнивает все эти незадокументированные коллекции с Атлантидой.
Пока можно только констатировать, что в начале ХХ века на Минщине хранился один из признанных шедевров мирового искусства — и это почти полностью прошло мимо внимания белорусских историков и искусствоведов.
Комментарии