Это не освобождение, а депортация. Дулина ответила Рудковскому

Спадар Петр, уважаю Ваше мнение, уважаю Ваше право его высказывать. Но.

1. Заложников освобождают и возвращают в их семьи, к себе домой или туда, где им безопасно. Здесь — никакого дома, украдены все документы, все! А у некоторых и паспорта.

2. Да, представляете, я бы хотела знать, какое в отношении меня принято решение. А про освобождение из тюрьмы — как говорится, смотри пункт 1.

Открываются ворота, и освобожденный выходит со всеми своими документами, со справкой об освобождении на свободу. А далее решает, куда податься. Так проходит освобождение.

3. Вы критикуете наш максимализм — все или ничего. Смотрите пункт 2, как нужно выходить на свободу. Да, бывает амнистия, и человеку снимают часть срока. Но то, что с нами сделали, это, по-моему, совсем другая история.

Ничего себе компромисс!

«Мы вас освобождаем из тюрьмы, но выгоняем из дому. Идите, бродите по белу свету, дома у вас теперь нет. Понимаете, это получается выбор между плохим и очень плохим».

Далее Вы вспоминаете об умерших и покалеченных политзаключенных. Каждый день, проведенный в тюрьме — это риск для здоровья и жизни людей. Я согласна. Поэтому их оттуда нужно вытаскивать. Я согласна!

Но! Не так, с мешком на голове, чтобы не видели, суки (прошу прощения), куда их везут. И в наручниках. Мало ли что им придет в голову по дороге! Мы ведь им не скажем, куда мы их везем, а вдруг мы их отвезем в лес и закопаем, ха-ха! Вот чтоб не рыпались, а сидели тихо, твари.

Далее Вы напоминаете, что возможность остаться в Беларуси у нас-таки есть. И пример Статкевича тому доказательство.

А как быть тем, кто остался без паспортов? Вы знаете, мне повезло: у меня забрали все, но отдали паспорт. Есть у меня лично (и не только у меня, но и у некоторых таких «счастливчиков», как я) одна такая ма-аленькая проблема. Я на пенсии по возрасту, у меня стаж 41 год, я ветеран труда. Есть пенсионное удостоверение, все как надо. С 22-го года я получала пенсию. Приезжали в колонию люди из ФСЗН, объясняли нам, что после освобождения мы должны прийти к ним со справкой об освобождении, они делают запрос и пенсию перенаправляют с нашего колонистского лицевого счета в банк, где у нас заведен специальный для пенсии счет.

Так вот. Справки об освобождении ни у кого из нас, выдворенных, нет. Я и такие, как я, лишились пенсии. Я написала заявление в колонию, чтобы они оформили эту справку и направили ее на адрес моих близких, у которых есть генеральная доверенность и они могут получать мои документы. Прошло больше месяца — ответа нет. Но я не остановлюсь. Потому что максималистка, по Вашему определению.

Финал у Вас, я бы сказала, математический. Даже для математики он уж очень абстрагированный. Вы пишете: все просто. Так мол и так. Политзаключенного освобождают, принудительно вывозят, а позднее он решает, возвращаться ли в Беларусь, рискуя тюрьмой, или остаться там, куда вывезли, до лучших времен. Вот такой алгоритм.

А, извините, может проще решить на месте, перед принудительным вывозом? Чтобы, как говорится, «два раза не вставать».

А в конце Вы с укоризной объясняете противникам освобождения политзаключенных взамен на уступки автократу: не нужно за них, заключённых, это решать (по-максималистски — примечание моё), пусть сами решают.

Уважаемый Петр, но ведь никто не спрашивает! Статкевич ушел в Беларусь, но санкции с «Белавиа» сняли (или приостановили) — но все равно.

Вы пишете, что пытаетесь понять логику противников такого освобождения политзаключенных — и не понимаете. Я, к сожалению, тоже не понимаю Вашу логику.

• 64
• 8
• 0
• 1
• 0
• 0
• 0
• 0