Американский енот-полоскун, завезенный в Европу в XX веке, сегодня быстро расширяет ареал своего проживания. Из Германии он постепенно захватывает Польшу и приближается к Беларуси, природные условия которой создают благоприятную среду для закрепления этого инвазивного вида. Уже сейчас ученые называют его бедой XXI века для европейских гнездовых птиц.
Енот-полоскун (Procyon lotor) — хищник среднего размера из Северной Америки. Свое имя он получил из-за привычки мыть еду в воде. Животное имеет характерную внешность: серо-бурую шерсть, темную «маску» вокруг глаз, полосатый хвост и подвижные передние лапы, способные хватать, открывать, копать и выкручивать.
Он отлично лазает по деревьям, плавает и переходит большие расстояния в поисках корма. Вес взрослого енота — 5-10 килограммов, длина тела — до 60 сантиметров.
Что уже было
В Беларуси енота-полоскуна пытались акклиматизировать еще в 1950-е. В 1954 году 52 особи были завезены из Азербайджана в Припятский заповедник, а в 1958 году — выпущены на территории бывшего Давид-Городокского района.
К 1965 году численность этих зверей достигла 1500, и в 1969-1970 годах была разрешена их добыча. Однако к началу 2000-х популяция почти исчезла.
В 2007 году белорусские ученые высказывали предположение, что енот вымер из-за болезней, вызванных местными паразитами, к которым у него не было иммунитета.
Возвращение
Сегодня енот возвращается — но уже самостоятельно, с запада. В Германии его популяция превысила три миллиона особей, несмотря на то, что охотники уничтожили около миллиона. Его адаптивность и плодовитость впечатляют: этот зверек стремительно заселяет новые территории, преодолевая и города, и дороги, и реки.
Из Германии по лесам и рекам он массово распространяется на восток. Согласно карте Польской академии наук, енот уже заполнил запад страны, его можно встретить в центре и на востоке Польши, включая районы у границы с Беларусью.
Чем он опасен?
В отличие от американской норки, которая преимущественно держится вдоль водоемов, енот использует все три уровня лесной экосистемы: землю, воду и кроны деревьев. Он уничтожает гнезда птиц, в том числе в дуплах и искусственных укрытиях. Особенно страдают утки, кулики, ласточки, совы.
В пределах общего ареала енот вступает в конкуренцию с хорьками, куницами и лисами, а также грабит курятники, роется в мусоре, в городе открывает контейнеры и проникает в хозяйственные постройки. Он — переносчик бешенства и паразитов, что опасно как для людей, так и для домашних животных.
Что происходит в Беларуси?
В Беларуси енот-полоскун не считается инвазивным видом, так как нет подтвержденных сведений о его естественном проникновении. Выпуск в природу запрещен, но ввоз и содержание — нет, что создает серую зону: беглецы из вольеров могут легко оказаться на воле.
В 2024 году енота зафиксировали под Барановичами, также сообщалось о его присутствии в пойме Немана и Налибокской пуще. Пока непонятно, это результат естественного миграционного распространения или последствия человеческой деятельности.
Можно ли его остановить?
Среди экологов звучат разные предложения. Одно из наиболее реалистичных — включить енота в список охотничьих видов, как это уже сделано с шакалом. Другие полагают, что конкуренты в белорусских лесах — рысь и волк — способны сдерживать его распространение.
Но скептики сомневаются: в Германии и Польше эти же самые хищники не сработали. И даже если енота признают охотничьим животным, кто на него будет охотиться? В конце концов, американскую норку тоже не остановили — и она уже стала обычным видом в наших водоемах.
А может, он вымрет снова?
Может ли енот-полоскун и сейчас не прижиться в Беларуси — как это уже однажды случилось? Такое развитие событий не исключено. Если его исчезновение в 1980—2000-х было вызвано инфекциями и местными паразитами, к которым у вида не было иммунитета, история действительно может повториться.
Но сегодня ситуация существенно изменилась. Европейские популяции енота уже устойчивы, генетически разнообразны и, возможно, приобрели необходимую защиту против местных болезней. Поэтому вероятность закрепления вида в Беларуси сейчас значительно выше, чем в конце ХХ века.
Комментарии