Со слезами на глазах. Как правозащитник Леонид Судаленко провел первые дни на свободе
Гомельский правозащитник рассказал «Народной Воле» о встрече с матерью и детьми, а также поделился ближайшими планами.
Напомним, что Леонид Судаленко вышел из колонии 21 июля. В неволе он находился два с половиной года.
— Чем я занимался первые дни после выхода на свободу? Разными делами, — говорит собеседник. — К тестю на кладбище наведался, так как так и не попал на его похороны. Телеграмму о его смерти я получил уже после того, как отца жены похоронили. А тесть был для меня как родной отец! В сентябре мы с ним всегда ходили в лес, собирали опята…
Кстати, хотя закон и допускает возможность заключенному съездить под конвоем на похороны близких, но на практике эта норма, как правило, не действует.
Я понимал также, что, если худшее случится с матерью, которой уже 84 года, то на прощание с ней меня тоже не отпустят.
— Вы рассказывали, что мать даже не знала, где ее сын находится. Ей сказали, что вы, мол, почти на три года уехали за границу на заработки…
— Такую версию с моего согласия придумала для матери моя старшая сестра. У мамы в таком возрасте уже есть определенные проблемы со здоровьем, ей трудно даже ходить… И плохие известия о сыне точно не прибавили бы ей крепости и сил. Поэтому наш обман был тем случаем, когда цель оправдывает средства. А цель была одна — сохранить душевное спокойствие дорогого для нас человека.
Мама живет в деревне в Брагинском районе, людей, сидящих в интернете, там нет. Поэтому ей никто правду и не говорил все это время.
Хотя был один случай, когда какая-то женщина сообщила матери: «Мои дети сказали, что твой сын в тюрьме, а не на заработках». На что мама ответила так: «Люди разное говорят. А я верю словам своей дочери».
— В минувшее воскресенье вы съездили в деревню к матери. А как вы относитесь к тому, что ваша «заграничная командировка» была раскрыта?
— Нет, решили, что пусть все останется так, как и было. Зачем было говорить маме, что ее обманывали? Мама, когда увидела меня, находилась в таком радостном настроении, что портить его просто не хотелось.
— А как прошла встреча с младшим сыном Никитой, который ждал вас дома?
— Со слезами на глазах. Сын за два с половиной года повзрослел, Сейчас мне все рассказывает, как говорят, вводит в курс дел. На этой неделе, к слову, Никите исполнилось 14 лет. Жизнь, как говорится, не стоит на месте.
— Леонид, после выхода на свободу, надо ли вам сейчас отмечаться в милиции?
— В начале этой недели я стал на учет в милиции, оформил все необходимые бумаги.
Мне каждую неделю нужно будет наведываться на какие-то мероприятия, которые будут проводить для таких лиц, как я. У меня преступление квалифицируется, как менее тяжкое, но судимость будет погашена только через два года.
Насколько я понял, все это время буду находиться под контролем правоохранителей. Мне уже даже озвучили график профилактических бесед, которые нужно будет слушать раз в неделю.
— Уже почитали новости, познакомились с происходящим в стране и в мире?
— Скажем так: после колонии понемногу прихожу в себя. Вижу, что за то время, пока я находился за решеткой, очень многое изменилось. Но поймал себя на мысли, что я пока не готов даже взять в руки мобильный телефон, хотя его у меня и так нет. И даже не хочется брать этот телефон. Я уже почти за три года забыл, что это такое, и пока чувствую, что он мне не нужен. Может быть, со временем это пройдет…
— Жена за эти дни вас немного откормила?
— Честно говоря, я забыл не только о мобильном телефоне, но и о таких порциях еды, которые подает на стол жена. Я за решеткой все время мечтал о драниках, а дома съел только два, и даже это было многовато. Поэтому надо беречь здоровье — буду плавно переходить от тюремной еды к вкусностям жены. На свободе другое питание, другая жизнь…
Сейчас читают
«Люди, будьте бдительны! В такой ситуации может оказаться каждый житель ЕС!» Гражданин Литвы, осужденный в Беларуси на 13 лет за «шпионаж», передал письмо из колонии3939
Комментарии