Советская Белоруссия: Минская публика не поняла и испортила спектакль по Беккету с Будрайтисом

Сколько ненужного и вредного люда ходит в театр! Как назло, они выбирают спектакли посложнее, к веселью и хохоту не подходящие. Бу, что такое? Пьеса—то абсурдистская, камерная, не смешная. Обиженные дамы и их кавалеры громко хлопают стульями, покидают темный партер посреди первого действия: «Ерунда!»

Павялічыць

Сейчас в Минске проходит Международный фестиваль «Теарт». На постановку «Последняя лента Крэппа» с участием раскрученного актера Юозаса Будрайтиса билетов было не достать в первый же день продаж — их расхватали то ли работники банка, главного спонсора феста, то ли их приближенные. Мои знакомые театралы с завистью смотрели на мой счастливый квиток и ревностно собирали в дорогу: «Ты ж там смотри во все глаза, потом расскажешь, как оно». А оно не задалось с первых же минут, как только в фойе столкнулась с завсегдатаями подобных «концертов», с селебрити. Вот известный издатель, любитель нимфеток, которого днем с огнем не сыщешь на театральных постановках, но если в афише звезда, Хабенский там или Будрайтис, — он тут как тут, под руку с очаровательной спутницей. Видимо, по той же схеме в этот день в театр наведались знакомый банкир, булочник, отставной чиновник и еще торговец антиквариатом: дайте красок и радости нашим взорам, хотим побыть среди людей, отметиться присутствием на культурном мероприятии.

Из фойе публика чинно перетекала в зал, где многие спотыкались о вздорного старика, этакого занюханного театрала с торбочкой, который лег, как камень, на приставной стул в проходе и откровенно мешал зрителям. Мало кто узнал в косматом чудовище актера Будрайтиса — ход достаточно известный в современном театре, когда актеры «в образе» встречают публику в партере еще до третьего звонка. Для чего это делается — трудно сказать: то ли артисту так лучше настроиться, вжиться в роль, то ли публика должна принять атмосферу спектакля задолго до затемнения. Только с Будрайтисом этот номер не сработал: как только один кто—то умный узнал в грязном старикашке знаменитого актера, началась утомительная фотосессия, и вот уже из последнего ряда в третий несутся мужчины и женщины, вооруженные смартфонами, щелкают Крэппа—Будрайтиса с разных ракурсов, ищут свой лучший кадр века. Никак не пойму, куда они потом этот гигабайт плохих фотографий пристраивают?! В интернете сейчас картинок с актерами огромное количество, самого разного качества и настроения. Неужели запечатленный в потемках Будрайтис так согревает душу и телефон, что можно ради неудачного кадра забыть себя и всех остальных и беспрерывно дубасить вспышкой по черному залу до спектакля, во время него и после?..

Поначалу, когда Крэпп—Будрайтис выползает на сцену и бросается в зал банановыми шкурками, публике еще весело: актер известный, потешно ест бананы, хулиганит — интересно! Но через пару минут, как только зазвучит чистая «беккетовщина» — в пронзительной тишине человек на сцене читает монолог, — в зале начнется какофония: зазвонят телефоны на все лады, завибрируют планшеты, соседи станут кашлять и, самое ужасное, щелкать затворами своих проклятых гаджетов. Привычный ко всему 75—летний актер не подал виду, не закатил истерику, не остановил спектакль, «прослушал» последнюю ленту своего Крэппа до конца. Но меня лично такой зал сильно сбивал и мучил, разболелась голова, и ни о чем другом, кроме того, что люди ходят в театр неосознанно, как стадо, думать не могла. Вечер был безнадежно испорчен.

После спектакля задала Юозасу Будрайтису вопрос, как он выдержал этот спектакль, столько посторонних звуков и раздраженных токов пронзало сцену. С присущей ему деликатностью и неподражаемым литовским акцентом актер ответил нараспев: «Да, сегодня я почувствовал, что зрителю было скучновато… Ну а что мне сделать? Я ж не могу теперь цирк устраивать, чтобы ему стало весело. Когда в Воронеже играли этот спектакль, пришла такая публика — дамы в мехах и драгоценностях, они вообще уходили из зала». Мы посмеялись. Это действительно забавно, если вдуматься: пришли барышни на светский раут, а им подсунули вместо пузырьков в шампанском — Сэмюэля Беккета, не самого примитивного драматурга на свете, да еще и такого неопрятного актера в главной роли. Но милые дамы, в следующий раз, перед тем как бежать в театр, загляните в программку, изучите, что вас ждет в этот вечер. Кстати, пьеса Беккета «Последняя лента Крэппа» — это ровно пять страниц машинописного текста, осилить их можно было даже с экрана телефона в автомобильной пробке за пять минут. И тогда, возможно, вам удалось бы избежать горьких и взаимных разочарований от встречи с прекрасным.

Все течет, ничего не меняется. О том, что современный зритель хотя и посещает настойчиво театр, но уже до смешного отвык от него, писатель Леонид Андреев предположил сто (!) лет назад. Никто не знает, что с этим делать, но я для себя кое—какую формулу вывела: стоит посещать только те спектакли, где заняты неизвестные актеры и куда вход случайной публике заказан.

• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0