«Родовод — это линза, чтобы посмотреть на историю Беларуси». Создатель онлайн-курса по генеалогии рассказал, зачем все это

Онлайн-курс «Родовод» на платформе образовательного хаба «Нация лидеров» — в топе по популярности. Как это произошло? Почему белорусы потянулись к корням? Может ли генеалогия стать терапией и методом принятия себя? «Будзьма» спросила об этом у создателя и ведущего курса, журналиста, исследователя сталинских репрессий Игоря Станкевича.

Автор курса Игорь Станкевич держит в руках восстановленный семейный герб

Собственная история Игоря Станкевича в поисках предков началась в 1997 году. За это время он открыл не только семейный герб, но и продлил историю рода до времен ВКЛ. Обнаружил десятки репрессированных родственников, нашел родных в других странах. Его поиск продолжается до сих пор.

«Если у людей нет корней, ими легко манипулировать»

— Откуда мода на составление родословных?

— У меня есть только гипотеза. Белорусы долгое время жили под Советами, целью которых было разорвать связь поколений, сделать из людей манкуртов. Все эти истории про Павлика Морозова… Если у людей нет корней, ими легко манипулировать. Поэтому у наших соотечественников есть «голод» на эту тему. Это объективный запрос быть собой, иметь гордость.

— Как Вам видится смысл курса?

— Практическая задача — найти информацию по фотографиям, документам, рассказам родственников. Как это делать? Все объясняю. А смысл в том, чтобы «воскресить» людей, которых нет рядом. Через это начать интересоваться историей страны. Ведь история состоит из отдельных судеб, правда ведь?

Это также и о социальных связях: пока мы ищем, мы общаемся с родителями, дедушками, бабушками. Это помогает нащупать почву под ногами. Почувствовать себя уверенно.

Также позволяет по-другому взглянуть на сегодняшние обстоятельства. Кажется, все плохо, но смотрим на опыт прабабушек и прадедушек — не так уж и плохо. И они смогли пройти все испытания.

Например, мой папа — обычный парень из деревни. Он получил несколько высших образований, занимал должности. Только взрослым я понял, насколько это было непросто. Человек стремился и побеждал.

А когда смотришь на победы предков, по-другому оцениваешь и свою жизнь: чего добился ты? Это меняет мировоззрение.

«Умер человек — его наследие оказывается на помойке…»

— Создавая курс, Вы ориентировались на какой-то пример?

— Исключительно на свой 30‑летний опыт поиска. Разговоры с родными, хождения по архивам. У меня был даже такой мемори-трип по кладбищам и местам, где стояли деревни, в которых жили родственники. Сейчас есть мощный инструмент — интернет. Он во многом упрощает задачи, но и тут нужно уметь пользоваться.

Игорь Станкевич возле могилы одного из родственников

— Реально ли восстановить генеалогию, например, за 8 занятий?

— Очевидно, что это первый шаг на пути в тысячу шагов. Чем глубже копаешь, тем больше находишь — бесконечная работа. Напоминает детектив, потому что ты работаешь как следователь: ищешь людей, их фото, а в итоге — мотивации, почему они поступили так, а не иначе?

Курс не сделает за вас родословную «под ключ». Но даст представление о возможностях и мотивацию, зачем оно нужно.

— Говорят, белорусам куда тяжелее с составлением родословных, чем полякам или немцам. Семейные архивы не сохранялись. А что-то и шло «в печку» специально, чтобы проблем не было…

— У моих родственников была история: жгли снимки, гербы, так как это могло закончиться ГУЛАГом. Документы — готовый компромат. Вдобавок нет культуры семейной памяти. Умер человек — его наследие оказывается на помойке. Вместе с тем, если идти по родственникам, можно найти невероятные вещи. Говорю тете: «Доставайте письма, будем смотреть…» А там — переписка 1950-х, по которой нашел родственников в Польше!

Игорь Станкевич вместе с родственниками, найденными в Польше

Потом уже и меня начали находить по моим текстам. Как-то написал незнакомый человек в фейсбуке: нашел на помойке (!) архив фото, хотел продать. Из них самое старое — 1918 года. Некоторые снимки такие же, как в моем семейном архиве. Некоторые новые. Настоящее чудо!

Чудом найденный архив, который мог оказаться на помойке…

«Один дед расстреливал, а другой репрессирован»

— Не напоминает ли все это психотерапию? Поиск и принятие найденного…

— В психологии есть понятие «трансгенерационная травма». Что-то такое, что давным-давно пережили ваши предки, но оно дальше транслируется в семье. Например, дед ушел и бросил бабушку — и оно идет по женской линии. Женщины из семьи не могут построить нормальные отношения.

Или вот я испытывал какой-то страх перед государством. Необъяснимый. Придут и все заберут. Откуда это?.. Начал углубляться, а у меня в общей сложности 30 родственников репрессированы, 12 расстреляны. Арестованы, выселены из хуторов, лишены прав… Оно влияет.

Фрагмент протокола допроса Антона Каменского — брата прабабушки автора курса «Родовод»

Когда все это собираешь по кусочкам, то получается терапия. По словам терапевтов, один из вариантов лечения — описывать. Поэтому я продолжаю заниматься темой Кобыляк — урочища под Оршей, где чекисты расстреливали людей в сталинские времена. Собираю фамилии жертв, а теперь — и палачей. Так я работаю с травмой.

— А что, если в результате поисков всплывают «не такие» предки, как хотелось бы? Не академики и скульпторы, но организаторы колхозов или палачи из НКВД?

— И это тоже — терапия. Принятие себя через то, что твои предки разные. И могли в жизни делать разное. Так было у знакомого: один дед расстреливал, а другой репрессирован. Как быть? А все это наша история. Не бывает людей, которые не ошибаются в жизни. Не бывает родословных, где все черное или все белое. Тут вопрос, гордишься ли ты тем, что твой родственник кого-то расстреливал?

Да, иногда может быть стыдно за кого-то из родственников. Но каждый отвечает за себя. Это тоже о принятии выбора твоих предков. В конце концов, если нам стыдно, значит, у нас самих есть моральные ориентиры. И в критической ситуации, возможно, мы сделаем не самый очевидный выбор.

Комментарии к статье