«Не Лукашенко виноват. И не силовики». Мацкевич о работе над ошибками
Бывший политзаключенный, философ, методолог Владимир Мацкевич в интервью «Свободе» рассказал об ошибках, которые он и белорусское общество совершили в 2020-м.
Владимир Мацкевич. Фото: «Свобода»
— Господин Владимир, вы держали месячную паузу на интервью после выхода из тюрьмы, уже начали немного высказывать свой взгляд на то, что сейчас происходит, что произошло за пять лет. Нашли ли вы в тюрьме какие-то новые объяснения того, где Беларусь, общество оказались? И какой вы увидели Беларусь из-за границы после выхода из тюрьмы?
— Оказавшись в тюрьме, я имел время, вдохновение проделать работу над ошибками — своими личными, нашими общими, политическими, общественными, стратегическими, тактическими. В преддверии 20‑го года, сам 20‑й год, ну и потом, что происходило дальше. Я много что наработал. И только вопрос в том, кому это нужно здесь. За этот месяц я, может, не убедился, но сложилось подозрение, что здесь никто работу над ошибками не делал.
— Какая ваша ошибка? До 20‑го года, возможно, после 20‑го года?
— Я много ошибок наделал. Первая ошибка в том, что я недостаточно громко мог говорить. Потому что я не заботился о своей репутации, о своем имидже. Было много людей, которые сразу отрицательно встречали все, что бы я ни сказал. И поэтому у меня не было достаточного влияния на сначала штаб Бабарико, а потом на объединенный штаб. Хоть оттуда приходили люди со мной советоваться, консультации определенные проводились, но было много таких советчиков, как и я. Те, кто принимали решение, те, кто организовывали процессы на политическом, общественном, уличном уровне, вынуждены были принимать компромиссные решения, не имея возможности определиться с наилучшими решениями.
Это была моя личная ошибка. Я — методолог по-прежнему. Был, есть и остаюсь. Я был в этом кругу. Я был один из немногих, кто готовился к 2020‑му году, кто знал, что будет происходить. Знал определенные тактические или стратегические меры, которые нужно принимать, но не имел влияния.
У нас было для успешных, правильных итоговых действий буквально две недели после 9 августа. И в это время должна была произойти временная и компромиссная централизация действий. Но момент был упущен. И здесь я просто отошел в сторону, меня даже отстранили в сторону, и все потянулось к поражению.
— Господин Владимир, история не имеет сослагательного наклонения, но, тем не менее, возвращаясь в 20‑й год, были ли шансы на победу? При каких условиях?
— Да, эти шансы были две недели после 9 августа. И тут есть старый, известный через Ленина стратегический принцип: сегодня рано, а завтра поздно. Вот этот момент между тем, что рано, а потом поздно, у нас тянулся буквально две недели, не больше. Мы не воспользовались этими днями, потом были арестованы Максим Знак, который понимал ситуацию, но тоже не имел влияния. Потом то, что произошло с Колесниковой, с изгнанием из страны Тихановской. Мы потеряли инициативу. А дальше уже, если нет инициативы, нет организационного импульса, все только инерционно развивалось и мы делали что-то, чтобы не произошло худшего.
— А кто ответственен за эти ошибки?
— Я считаю это своей личной ответственностью и своим личным поражением. И я готов разговаривать серьезно только с теми, кто готов признать тоже, что он ответственен за свои ошибки и за наши общие ошибки. А если перекладывать ответственность, обвинять кого-то другого, это очень плохая манера. Я сейчас вижу, что все обвиняют друг друга. И от этой привычки нужно отказаться как можно скорее. Давайте разбираться с тем, за что отвечает каждый. Не Лукашенко виноват, и не те силовики, которые победили, потому что они враги. Виноваты мы, что не смогли победить своих врагов. И только мы. Ну и я в том числе.